Рекс Стаут - Познакомьтесь с Ниро Вульфом

– Если я вам не нужен, сэр, я займусь теми отчетами.

Он кивнул, и я устроился за своим столом, обложившись бумагами, которыми наполовину прикрыл блокнот, где в подобных случаях делал записи. Я стенографировал с такими сокращениями, что мог записывать каждое слово беглой речи, а для невнимательного взгляда это выглядело так, будто я роюсь в поисках старого счета за деликатесы.

Вульф говорил:

– Вы совершенно правы, мистер Кимболл. Срок человека дан ему только из милости. И существует множество средств, с помощью которых он может быть ограничен в правах: наводнение, голод, война, супружество… Не говоря уж о смерти, самом удовлетворительном из всех, потому что она закрывает вопрос окончательно.

– Силы небесные. – Кимболл никак не мог угомониться. – Не понимаю, почему же она должна считаться удовлетворительным средством.

– К выяснению этого вы подошли весьма близко в позапрошлое воскресенье. – Вульф указал на него пальцем: – Вы занятой человек, мистер Кимболл, и только что вернулись в свою контору после недельного отсутствия. Почему же при подобных обстоятельствах вы нашли время повидаться со мной?

Кимболл уставился на него:

– Вот вы мне и объясните.

– Хорошо. Вы пришли потому, что озадачены. Не лучшее состояние для человека, которому, как вам, грозит смертельная опасность. Я не вижу на вашем лице ни тревоги, ни страха – одно лишь замешательство. И это поразительно, если принять в расчет, что́ сообщил вам мистер Гудвин. А он проинформировал вас, что четвертого июня, двенадцать дней назад, Питер Оливер Барстоу был убит по чистой случайности и эта случайность спасла вам жизнь. Вы восприняли его слова, мягко говоря, с недоверием. Почему?

– Потому что это чушь. – Кимболл начал проявлять нетерпение. – Ерунда.

– Ранее вы назвали это вздором. Почему же?

– Да потому, что это вздор и есть. Если полицейские, столкнувшись с чем-то, что выше их разумения, выдумывают байку, чтобы оправдаться, это нормально. Я придерживаюсь того взгляда, что каждый волен заниматься своим делом как хочет. Но пускай даже не мечтают, чтобы я вступил в это предприятие с ними на паях. Меня пусть оставят в покое. Я занятой человек. У меня есть дела поважнее. Вы ошибаетесь, мистер Вульф. Я приехал к вам не потому, что озадачен. И, уж конечно, не для того, чтобы позволить вам меня запугать. Я приехал потому, что полиция, несомненно, попытается втравить меня в историю, которая доставит мне кучу неприятностей и нежелательную известность. Ваш человек дал мне понять, что вы подскажете, как этого избежать. Если так – приступайте. Я заплачу́. Если – нет, скажите сразу. Я поищу советчика получше.

– Что ж. – Вульф откинулся в кресле, разглядывая лицо брокера из-под прикрытых век. Наконец он покачал головой. – Боюсь, избавить вас от неприятностей не в моих силах, мистер Кимболл. Однако при некоторой удаче я мог бы подсказать вам, как избежать смерти. Хотя и не наверняка.

– Никогда не надеялся избежать смерти.

– Оставьте ваши каламбуры. Естественно, я имею в виду насильственную смерть. Буду с вами честен, сэр. Если я не прощаюсь с вами и не отпускаю вас по делам, то вовсе не из убеждения, что вы хорохоритесь перед лицом смерти как последний дурак. Я далек от некоторых христианских побуждений, ибо полагаю, что человека нельзя спасать против его воли. Мною руководит своекорыстие. Миссис Барстоу предложила вознаграждение в пятьдесят тысяч долларов тому, кто изобличит убийцу ее мужа. И я намерен изобличить его. Для этого мне нужно всего лишь выяснить, кто пытался убить вас четвертого июня и, благоразумно выждав какое-то время, вернется к своему замыслу, если ему не помешать. Ваша помощь упростит ситуацию для нас обоих. Ну а коли вы откажетесь помочь, что ж… Весьма вероятно, что какая-нибудь оплошность убийцы или его невезение позволят мне после успешной второй попытки привлечь его к ответу за неудачную первую. Естественно, мне без разницы.

Кимболл покачал головой, однако не встал, а, наоборот, поудобнее устроился в кресле. И по-прежнему не выказывал тревоги – только заинтересованность.

– Вы хороший оратор, мистер Вульф, – ответил он. – Не думаю, что вы будете мне полезны, поскольку, кажется, питаете слабость к байкам, как и полиция, но оратор вы хороший.

– Благодарю. Вы цените красноречие?

Кимболл кивнул:

– Мне нравится все хорошее. Хорошая речь, хорошая торговля, хорошие манеры, хорошая жизнь. Не богатая, заметьте, а хорошая. Я сам мечтал о такой и склонен думать, что все остальные также стремятся к этому. Понятно, что не всем она удается, но, уверен, все хотя бы пытаются. Я размышлял об этом в машине, пока ехал сюда с вашим человеком. Я вовсе не говорю, что рассказанная им история не произвела на меня впечатления. Произвела, конечно же. Когда я сказал ему, что это вздор, я говорил серьезно, да и сейчас не шучу, но все-таки она заставила меня задуматься. А что, если кто-то пытался меня убить? Кто бы это мог быть?