Роберт Гулик - Убийство в лабиринте

Пожилой господин сердито стукнул посохом по каменным плиткам.

Я был весьма обрадован, что мой гость на самом деле является потомком знаменитого судьи Ди. Я встал и низко поклонился ему, тем самым выражая свое почтение его достославному роду, после чего сказал следующее:

— Достопочтенный господин, хочу вас известить, что являюсь страстным исследователем подлинных документов, в которых описывается раскрытие преступлений известными судьями, составляющими гордость нашего народа. Досужие домыслы меня мало интересуют, истинное удовольствие я получаю лишь от скрупулезного изучения древних записей. Разве не являются они зеркалом для нас, живущих в более позднюю эпоху, предостерегая нас от наших собственных слабостей и недостатков? Такие описания не только повышают нашу мораль и улучшают нравы, но и являются мощным сдерживающим средством для всех порочных людей. Нигде нельзя найти более красноречивых доказательств того, как плотно выткана сеть Небесной Справедливости и что в конечном счете ни одному злодею не удается выбраться из ее пут.

По моему мнению, в древности не было сыщика, который мог бы сравниться с судьей Ди. На протяжении многих лет я усердно собирал сведения о преступлениях, раскрытых этим великолепным умом. И теперь, когда мне выпал счастливый жребий повстречаться с вами, господин, источником бесценной информации по этому вопросу, мне хотелось бы знать, не злоупотреблю ли я вашей добротой, если нижайше попрошу дозволения услышать из ваших уст несколько менее известных историй.

Пожилой господин охотно согласился, я же пригласил его разделить со мной скромный ужин.

Смеркалось, и посетители начали перемещаться с террасы во внутреннее помещение, где слуги уже зажгли свечи и красочные бумажные фонарики. Чтобы избежать шумной толпы, я провел своего гостя в маленькую боковую комнату с видом на озеро, купавшееся теперь в красных лучах заката.

Я заказал нам ужин из четырех блюд и кувшин подогретого вина. Отведав все блюда и выпив несколько чашек, пожилой господин погладил свои длинные бакенбарды и сказал:

— Я расскажу вам о трех поразительных преступлениях, которые мой предок судья Ди раскрыл при совершенно необычных обстоятельствах. В то время он служил судейским наместником в Ланьфане, отдаленном округе на северо-западной границе нашей империи.

Потом он начал свое долгое и запутанное повествование.

Хотя то, о чем он рассказывал, не было лишено интереса, оказалось, что потомок судьи Ди склонен к длинным отступлениям, а голос у него невнятный и монотонный, как жужжание шмеля. Через некоторое время я заметил, что мое внимание постепенно рассеивается. Думая взбодриться, я осушил одну за другой три чашки, но от янтарного напитка меня стало клонить в сон. Мой гость продолжал что-то бормотать, но дух сонливости все сильнее шуршал в душном воздухе.

Проснувшись, я обнаружил, что сижу один в прохладной комнате, склонившись на стол и положив голову на сложенные руки.

Надо мной возвышался недовольный слуга, который сообщил, что только что пробили первую ночную стражу. Не перепутал ли я это заведение с постоялым двором, где останавливаются на ночлег?

Голова гудела, и я не сразу нашел нужные слова, чтобы поставить на место этого неотесанного хама. Не отвечая на его грубость, я спросил про своего сотрапезника, подробно описав, как он выглядит.

Слуга ответил, что в первой половине вечера он находился в другой части заведения, и вообще, как я мог подумать, что у него было время запоминать всех посетителей внизу и наверху? Затем он выложил передо мной счет за ужин из шести блюд и за восемь кувшинов вина. Мне не оставалось ничего другого, кроме как заплатить, хотя у меня зародилось серьезное подозрение, что моя встреча с пожилым господином была просто сном, и не воспользовался ли этот пройдоха случаем, чтобы нагло меня обсчитать?

Я вышел наружу с ощущением, что меня надули, и побрел по пустынным улицам. Когда я пришел домой, мой слуга крепко спал, прикорнув в углу библиотеки. Я не стал его будить, на цыпочках подошел к книжным полкам и достал хронику династии Тан, Императорский альманах и мои собственные заметки о судье Ди. Просматривая бумаги, я убедился, что хотя в общих чертах повествование пожилого господина вполне соответствовало историческим фактам, на северо-западной границе не существовало места под названием Ланьфан. Я подумал, что, возможно, неверно расслышал это название, и решил на следующий день навестить своего нового знакомого и попросить дать мне более подробные разъяснения. Однако, к своему разочарованию, я обнаружил, что хотя отчетливо помню каждое слово его рассказа, но как ни напрягаюсь, не могу восстановить в памяти ни одной конкретной детали, связанной с ним самим. Я забыл и его полное имя, и нынешнее место его проживания. Покачав головой, я смочил кисточку и той же ночью приступил к записи рассказанной мне истории, и отложил кисточку в сторону, только когда прокричал первый петух.