Роберт Гулик - Убийство в лабиринте

Цзянь Моу потерял сознание. Не обращая внимания на телохранителей, Ма Жун наклонился и принялся его связывать.

Судья Ди поднялся с кресла. Одергивая платье, он холодно бросил человеку с секирой:

— Опусти эту опасную игрушку, приятель!

Затем он повернулся к нему спиной и строго посмотрел на двух советников Цзяня. Все это время они стояли, не шевелясь. Судя по всему, они просто тянули время, ожидая, кто в конечном счете одержит победу.

— А вы кто? — надменно спросил судья.

Тот, что был постарше, низко поклонился.

— Ваша честь, — ответил он, — я, ничтожный, был вынужден служить при Цзяне советником. Позвольте мне заверить вашу честь, что…

— Об этом ты расскажешь на судебном заседании, — оборвал его судья Ди и, обращаясь к Ма Жуну, сказал: — Давайте-ка вернемся в управу. Заберем с собой только Цзянь Моу и этих двоих. Со всеми остальными разберемся позже.

— Как прикажете, господин! — с готовностью откликнулся Ма Жун.

Он подал знак десятнику Лину. Четверо солдат крепко связали советников. Цзяо Тай снял с пояса длинную тонкую цепочку. На обоих концах цепочки он сделал по петле и накинул на шеи пленных, после чего потащил их наружу. Прикрепляя цепь к седельной луке, Цзяо Тай сказал:

— Если не хотите задохнуться, то шагайте побыстрее!

Цзяо Тай вскочил на коня, судья Ди последовал его примеру. Ма Жун забросил бездыханного Цзянь Моу на свое седло, потом приказал Лину:

— Раздели своих солдат на четыре отряда по двенадцать человек. Каждый отряд будет отвечать за десять человек Цзяня. Запри пленных в башнях городских ворот. В полдень я отправлю кого-нибудь объехать все четыре башни и проверить исполнение приказа.

— Слушаюсь! — прокричал в ответ десятник.

Трое всадников пересекли двор, советники Цзяня семенили рядом с лошадью Цзяо Тая.

Во втором дворе их поджидал пожилой мужчина с седой бородкой клинышком. Он рухнул на колени и начал биться лбом о каменные плиты.

Судья Ди натянул поводья.

— Встань и назови свое имя!

Человек поспешно поднялся и, поклонившись, отвечал:

— Ваш недостойный раб является здесь домоправителем.

— На тебя возлагается полная ответственность за порядок в доме и все, что в нем имеется, включая слуг и женщин, пока из управы не прибудут люди, которые скажут тебе, что делать потом.

После этого судья поехал дальше.

Ма Жун свесился с седла и, будто между прочим, спросил домоправителя:

— А тебе никогда не доводилось видеть, как в армии провинившихся запарывают до смерти тонким хлыстом? Обычно на это уходит часов шесть.

Ошарашенный домоправитель ответил, что такого видеть ему еще не приходилось.

— Именно это ждет тебя, если не выполнишь до мельчайших деталей приказание его чести! — пришпоривая коня, предупредил его Ма Жун.

Побледневший домоправитель с ужасом смотрел ему вслед.

Когда трое всадников рысью проезжали через главные ворота, четыре стражника отсалютовали им.

По возвращении в управу Ма Жун и Цзяо Тай передали все еще бездыханного Цзянь Моу и его двух дрожащих от страха советников начальнику стражи Фану. После этого они отправились в кабинет судьи Ди. Советник Хун помог судье переодеться в домашнее платье.

Ма Жун сдвинул со лба железный шлем и вытер пот. Он какое-то время с восхищением взирал на судью, а затем воскликнул:

— Ничего хитроумнее в жизни не видел!

Судья слабо улыбнулся.

— Иначе нам никогда не удалось бы справиться с Цзянем, — объяснил он. — Даже если бы в нашем распоряжении и в самом деле было двести солдат, все закончилось бы кровавой резней. Цзянь Моу мерзавец, но вовсе не трус, и преданные ему люди сопротивлялись бы до конца. Я с самого начала собирался их одурачить, создав у Цзяня и его людей впечатление, что все кончено и наша победа не оставляет сомнений. Вначале я намеревался представиться правителем провинции или императорским цензором, совершающим объезд границ. Но после того, как Дао Гань узнал, что среди сторонников Цзяня много дезертиров из регулярной армии, я изменил свой план.

— Не было ли слишком рискованно позволить десятнику с пятью солдатами вернуться к Цзяню после их неудавшейся попытки нападения на управу? — спросил Цзяо Тай. — Их могли бы начать расспрашивать, и обнаружилось бы, что мы блефуем.

— Именно это все и решило, — ответил судья Ди. — Никто в здравом уме не позволил бы шести здоровым солдатам вернуться к своему хозяину, если только у него нет большого численного военного преимущества. Десятнику Лину даже в голову не пришло это проверять. Цзянь — человек проницательный, но и он не усомнился в наличии регулярной армии. Он был готов погибнуть в последней решающей схватке, но его подчиненные решили поступить иначе, особенно после того, как мы предложили отпустить их восвояси.