Агата Кристи - Почему не Эванс? [litres]

От Роджера Бассингтон-Ффренча не осталось никакого следа.

Бобби, Баджер и Фрэнки были ошеломлены.

– Не зря он говорил о Гудини, – заявил Бобби. – Сам-то смог перегудинить его. Каким чертовым образом он перерезал эти веревки?

– Должно быть, у него остался в кармане нож, – предположила Фрэнки.

– Но если так, как он мог достать его? Обе руки были связаны за спиной!

Инспектор кашлянул. Прежние сомнения возвратились. И он еще сильнее, чем прежде, стал подозревать розыгрыш.

Фрэнки и Бобби тут же начали излагать ему свою долгую повесть, с каждой минутой казавшуюся все более невероятной.

Спасителем их стал доктор.

Оказавшись в той комнате, где лежала Мойра, он немедленно объявил, что она одурманена морфием или каким-нибудь опиумным препаратом. И, посчитав состояние девушки неопасным, сказал, что она спокойно очнется через четыре или пять часов.

Он тут же предложил перевезти ее в находящуюся поблизости частную лечебницу. На что Бобби и Фрэнки немедленно согласились за отсутствием альтернативы. После того как все они назвали свои имена и адреса инспектору (совершенно не поверившему Фрэнки), им разрешили покинуть Тюдор-Коттедж и с помощью полиции получить возможность провести остаток ночи в деревне – в гостинице «Семь звезд».

Там, все еще ощущая, что их продолжают считать преступниками, они с великой радостью разошлись по комнатам – двухместному номеру для Бобби и Баджера и крохотному одноместному для Фрэнки.

Через несколько минут после того, как мужчины легли, в их дверь постучали.

Это была Фрэнки.

– Я вот что подумала, – сказала она. – Если этот дурак-инспектор будет снова настаивать на том, что мы все придумали, у меня есть свидетельство усыпления хлороформом.

– В самом деле? И где оно?

– В угольном ящике, – решительно ответила Фрэнки.

Утомленная приключениями, Фрэнки проспала все утро. И спустившись вниз в половине одиннадцатого, обнаружила в небольшой кофейне ожидавшего ее там Бобби.

– Привет, Фрэнки! Вот и ты наконец.

– Стыдно быть столь энергичным после такой ночи, мой дорогой. – Фрэнки осела в кресло.

– Что тебе заказать? У них есть пикша, яйца, бекон и холодная ветчина.

– Мне? Тосты и некрепкий чай, – угомонила его Фрэнки. – Что это с тобой творится?

– Должно быть, дело в мешке с песком, – пояснил Бобби. – Наверное, он поломал какие-то перегородки в моей голове. Я чувствую себя полным энергии, бодрости духа, блестящих идей и желания своротить гору.

– И что же тебе мешает ее своротить? – вяло произнесла Фрэнки.

– Уже своротил: последние полчаса я провел в обществе инспектора Хэммонда. Мы решили пока что считать всю историю розыгрышем, Фрэнки… Пока что.

– Но почему, Бобби?

– Я же сказал: пока. Нам нужно развязать этот узел до конца, Фрэнки. Мы движемся в верном направлении, и остается только докопаться до самой сути. Требуется обвинить Роджера Бассингтон-Ффренча не в похищении, а в убийстве.

– И мы это сделаем, – произнесла Фрэнки с обновленной энергией.

– Так-то оно лучше, – одобрил Бобби. – Выпей еще чайку.

– А как Мойра?

– Плохо. Очнулась в состоянии жуткого нервного расстройства. Перепуганной насмерть. Ее увезли в Лондон – в какую-то лечебницу возле Квинс-Гейт. Она сказала, что там ей будет спокойнее.

– Твердости духа я за ней еще не замечала, – заметила Фрэнки.

– Что ж, нетрудно обезуметь от страха, находясь в лапах такого хитроумного и хладнокровного убийцы, как Роджер Бассингтон-Ффренч.

– Он не намеревается убивать ее. Он хочет избавиться от нас.

– Во всяком случае, в данный момент он слишком занят собственной персоной, чтобы беспокоиться о нас, – сказал Бобби. – А теперь, Фрэнки, мы должны проникнуть в суть. Началом истории стала смерть Джона Сэвиджа и его завещание. Тут что-то явно нечисто. Или завещание было подделано, или Сэвидж убит, или что-то еще.

– Завещание вполне могло оказаться подложным, раз в деле замешан Бассингтон-Ффренч, – задумчиво произнесла Фрэнки. – Подделки – его специальность.

– Здесь к подлогу, возможно, добавляется убийство. Мы должны это выяснить.

Фрэнки кивнула:

– У меня остались заметки, сделанные, когда я читала завещание. Свидетелями были Роуз Чадли, кухарка, и Альберт Миэр, садовник. Их отыскать несложно. У нас есть еще поверенные, составившие завещание, «Элфорд и Ли», – очень респектабельная фирма, по мнению мистера Спрэгга.