Роберт Гулик - Убийство в Кантоне

— Я слышал, что мореход по имени Ни тоже слывет знатоком в этих делах. Его корабли курсируют между Кантоном и арабскими портами.

— Ни? — переспросил губернатор и бросил вопрошающий взгляд на главу города.

Пао в задумчивости подергал свою редкую бородку.

— Ах да! Этот капитан хорошо известен среди корабелов. Но уже года три он не выходит в море и ведет довольно… э-э… беспутную жизнь.

— Понятно, — кивнул судья Ди и вновь обратился к губернатору: — Что ж, пригласите двух упомянутых господ.

Губернатор отдал распоряжение главе города, а сам поднялся на помост и встал по правую руку от судьи Ди. Пао Куань вернулся в сопровождении двух мужчин: один маленький и очень худой, а второй высокий и пузатый. Когда они преклонили колени перед возвышением, градоначальник представил первого как купца Лян Фу, а его дородного спутника как господина Яу Тайкая.

Судья велел им встать. Он обратил внимание на бледное и весьма надменное лицо Лян Фу с черными шелковистыми усами и жиденькой козлиной бородкой. Изогнутые брови и необыкновенно длинные ресницы придавали верхней части его лица откровенную женственность. Он был облачен в оливково-зеленое длинное платье; черная кисейная шапка свидетельствовала об ученой степени. Господин Яу был, несомненно, испечен из совершенно другого теста: круглое живое лицо, украшенное щетинистыми усами и аккуратно подстриженной округлой бородой. Его большие воловьи глаза окружала сеть мелких морщинок. Он слегка пыхтел, а на багровой физиономии выступили капельки пота. Беднягу явно тяготило его нарядное платье из тяжелой коричневой парчи.

Судья Ди произнес несколько вежливых фраз, а затем принялся расспрашивать Лян Фу о положении в торговле. Лян чрезвычайно толково отвечал на безупречном столичном диалекте. В нем ощущался незаурядный ум и аристократическая непринужденность. Судья Ди с огорчением узнал, что арабская колония в Кантоне куда больше, чем он себе представлял: Лян сообщил, что в городе и его окрестностях не менее десяти тысяч арабов. Правда, он уточнил, что их количество колеблется в зависимости от времени года, ибо и арабские, и китайские мореходы ждут в Кантоне зимние муссоны, прежде чем отправиться в Аннам или Малайю. Затем они плывут на Цейлон, а оттуда через Индийский океан к Персидскому заливу. Господин Лян поведал, что арабские и персидские джонки способны взять на борт до пятисот человек, а китайские и того больше.

Затем настал черед господина Яу Его, похоже, столь высокопоставленное окружение повергло в благоговейный ужас, обернувшийся поначалу откровенным бахвальством. Но когда он перешел к рассказу о собственных торговых предприятиях, судья Ди сразу понял, что перед ним необычайно проницательный человек, обладающий незаурядной хваткой в финансовых делах. Когда Яу завершил перечисление товаров, ввозимых различными арабскими купцами, судья подивился:

— Не пойму, как вы умудряетесь различать всех этих иноземцев. Для меня они все на одно лицо! Должно быть, не слишком-то приятно ежедневно иметь дела с этими нецивилизованными дикарями.

— В делах приходится принимать вещи такими, каковы они есть, ваше превосходительство, — пожал плечами Яу. — А иные арабы нахватались китайской культуры. Взять, к примеру, Мансура, главу арабского землячества. Он бегло говорит на нашем языке и весьма гостеприимен. Я, кстати, приглашен к нему сегодня на ранний обед.

Судья обратил внимание, что Яу переминается с ноги на ногу и, по-видимому, ждет не дождется, когда ему позволят уйти.

— Большое спасибо за столь ценные сведения, господин Яу, — сказал он. — Вы можете идти. Захватите с собой на арабскую трапезу полковника Цзяо, ему будет интересно. — Он поманил Цзяо Тая и тихо произнес: — Узнай, как арабы рассредоточены по городу, и держи ухо востро!

После того как слуга сопроводил к дверям Цзяо Тая и господина Яу, судья немного поговорил с господином Ляном о морских сражениях его покойного отца, а затем отпустил и его. Некоторое время он молча обмахивался веером, а потом вдруг обратился к губернатору:

— Мы здесь очень далеко от столицы, а кантонцы, по общему мнению, весьма упрямы и по натуре своей независимы. Если присовокупить сюда всех этих чужеземцев, можно предположить, что сохранение мира и спокойствия в этом городе — задача вовсе не из легких.