Роберт Гулик - Знаменитые дела судьи Ди

— Кто ты такой и какая вопиющая несправедливость заставляет тебя так страдать, что ты бьешь в гонг, не дождавшись часа, на который назначено судебное заседание?

— Вашего ничтожного слугу зовут Гун Ванде, — почтительно произнес тот, — и живу я в деревне Шесть Ли за южными воротами города. Поскольку дом у меня довольно большой, а семья малочисленна, то значительную его часть я использую как постоялый двор. Уже более десяти лет я спокойно занимаюсь этим промыслом. И вот вчера ближе к вечеру к нам зашли два странствующих торговца шелком. Они сказали, что живут в провинции Цзянсу, а сейчас просто ездят по нашим краям, продавая свой товар. Время было уже позднее, и они решили остановиться у меня на ночлег. Видя, что они сильно устали с дороги, я, разумеется, предоставил им комнату. Поужинав, они продолжали мирно беседовать, попивая вино, как это могут удостоверить несколько очевидцев. А сегодня утром, незадолго до рассвета, оба эти торговца вновь отправились в путь.

А потом часов в девять утра ко мне неожиданно явился наш деревенский староста Пан Де и сообщил, что на обочине дороги перед рыночными воротами обнаружены два трупа. «Эти два человека, — сказал он, — останавливались на ночлег в твоей гостинице; значит, ты и убил обоих, чтобы завладеть их деньгами, а потом перетащил трупы к воротам рынка». Обвинив меня в таком подлом деле, он и слова не дал мне сказать в свою защиту, быстренько притащил эти два трупа к моему постоялому двору и бросил их прямо у входа. Вслед за тем он начал орать и угрожать мне, говоря, что если я хочу замять дело, то должен отдать ему пять сотен серебряных слитков [7] До начала XX века монеты из серебра не чеканили, его использовали в виде слитков, которые назывались лян — это была основная денежная единица Китая (1 лян — чуть более 31 грамма). — Примеч. перев. . «Эти торговцы ночевали в твоей гостинице, и потому, очевидно, ты и убил их, а потом перетащил тела к рынку, дабы скрыть следы преступления», — повторял он. В страшной тревоге я, не медля ни минуты, побежал в судебную управу, чтобы просить вашу честь восстановить справедливость.

Слушая этот рассказ, судья Ди смотрел на человека, преклонившего колени перед его столом, и думал, что он определенно не похож на опасного преступника. С другой стороны, совершено тяжкое преступление, и невозможно, конечно, разобраться в нем на основании заявления одного этого мужчины. Поэтому судья Ди сказал:

— Ты утверждаешь, что являешься законопослушным жителем нашего округа. Почему же тогда староста Пан с ходу обвинил тебя в преступлении? Мне с трудом верится в то, что ты действительно являешься той невинной овечкой, какой прикидываешься. Я хочу выслушать старосту Пана, дабы проверить твой рассказ.

Затем, подозвав одного из стражников, судья велел ему срочно доставить в управу деревенского старосту, и вскоре в зал суда ввели мужчину средних лет. Лицо его покрывали морщины, и одет он был в синее платье. Преклонив колени перед судьей, он сказал:

— Я, Пан Де, староста деревни Шесть Ли, почтительно приветствую вашу честь. На вверенной мне территории произошло убийство. Сегодня утром я обнаружил трупы двух мужчин, лежавшие на обочине дороги перед воротами рынка. Поначалу я принял их за простых бродяг, однако решил расспросить живущих по соседству людей, и все они как один сообщили, что эти странствующие торговцы останавливались прошлым вечером на ночлег на постоялом дворе Гуна. Поэтому я поговорил с Гуном, заметив, что, несомненно, он сам и перетащил эти трупы к рынку, убив своих постояльцев с целью грабежа.

Конечно, Гун заявил, что оба торговца покинули его гостиницу до рассвета. Но в это время по той дороге уже проходило довольно много людей, и никто из них не сообщил, что видел каких-то подозрительных чужаков. Более того, опрос людей, живущих около рынка, показал, что никто из них не слышал никаких криков о помощи. По-моему, эти факты убедительно доказывают, что жертвы были убиты ночью ь гостинице Гуна и потом он самолично перетащил их к воротам рынка, стремясь таким образом отвести от себя подозрение. Так как виновный уже здесь, я прошу вашу честь возбудить против него дело.

Судья Ди решил для себя, что доводы старосты Пана вроде бы не лишены оснований. Но, еще раз оценивающе посмотрев на Гуна, он опять-таки подумал, что этот человек вряд ли мог быть жестоким преступником, хладнокровно убивающим людей ради денег. После некоторых размышлений судья сказал: