Роберт Гулик - Пейзаж с ивами

— Я же видел его! — сердито воскликнул Ма Жун. — Низкорослый горбун! И ты доверял ему свою…

— Этот горбун — лучший мастер по метанию ножей в городе, господин Ма, — со спокойным достоинством прервал его Юань. — И абсолютно бесстрашный человек. Помимо прочего, И не сомневался, что Коралл — профессиональная куртизанка, а горбун — ее сутенер. По правде говоря, И несколько раз приставал к нему с предложениями выкупить Коралл. Он считал, что если удастся договориться о цене, то он сможет вытворять с ней все что пожелает.

— А ваша вторая дочь знала обо всем этом? — спросил судья Ди.

— Нет-нет! — воскликнул Юань. — Я убедил ее, что мать погибла во время работы у И от несчастного случая, якобы упав в глубокий колодец. Если бы Синица узнала правду, она сразу бы отправилась к И и задушила его собственными руками! Она открытая, честная девушка, но излишне вспыльчива и ужасно упряма. Если бы она вбила себе в голову что-то сделать, то даже мне, отцу, было бы ее не удержать. Коралл же совершенно другая. Она девушка скромная и нежная, ее интересуют только пение и танцы. — Он печально покачал головой. — Все шло хорошо до прошлой ночи, когда Коралл отправилась туда совсем одна, не предупредив меня об этом. Она…

— Я предпочел бы услышать остальную часть истории из ее уст, — прервал его судья. — Приведи ее, Дао Гань!

Когда девушка снова предстала перед ним, судья сказал:

— Ваш отец только что поведал мне о вашем плане отомстить за мать, госпожа Юань. Теперь я хотел бы услышать от вас, что же случилось прошлой ночью.

Она бросила на судью робкий взгляд и мягким голосом начала рассказ:

— Вчера в полдень я пошла на рынок вместе со своей сестрой, ваша честь. Мы собирались купить немного овощей. Вдруг кто-то дернул меня сзади за рукав. Это оказался господин И. Я смертельно перепугалась, но он улыбнулся мне и ласково сказал: «Как поживаешь, Коралл? А это, кажется, твоя сестра Синица? Знаменитая акробатка. Я хорошо знал вашего отца, когда он служил в доме у моего доброго приятеля Ху». Я ума не могла приложить, как ему удалось обнаружить, кто я на самом деле, и просто лишилась дара речи. Поэтому я ограничилась низким поклоном, то же самое сделала и моя сестра. Потом после пустячной болтовни И сказал, что хотел бы шепнуть мне пару слов наедине по поводу одного старинного дела, касающегося нашей семьи. Как только моя сестра пошла дальше вдоль лавок, И резко переменился. Он принялся обзывать меня ужасными словами и сказал, что один из его слуг видел, как я входила в его особняк. Этот человек узнал во мне дочь Юаня и известил его об этом. «Твой отец всегда был хитроумным ублюдком», — прошипел он. Затем он сказал, что обо всем расскажет Ху, и тогда они поймают моего отца и запытают его до смерти. Я умоляла его простить нас. Наконец он сказал: «Ладно, я обещаю оставить твоего отца в покое, но только при условии, что ты еще раз станцуешь для меня. Приходи сегодня вечером, но обязательно одна».

На щеках у нее выступил румянец. Подняв взгляд на судью, она кротко сказала:

— Я прекрасно сознавала, что И не собирался ограничиться только танцем, но была готова уступить ему, если речь шла о жизни моего отца. Поэтому я обещала прийти. Сестре я чего-то насочиняла. Вечером сказала отцу, что собираюсь встретиться с подругой. В назначенное время я прибыла в особняк И, прихватив с собой лютню, потому что надеялась, что смогу выиграть время, сыграв что-нибудь для него. И сам впустил меня в дом. Он по-прежнему был в благостном настроении и, провожая меня до туалетной комнатки в галерее, болтал со мной о разной чепухе. Я предложила для начала сыграть для него и спеть, но его это не интересовало. Он с улыбкой сказал, что мне нечего бояться, он просто хочет увидеть в последний раз, как я танцую, ничего более.

Я разделась и вышла на галерею. Он сидел в кресле возле стола. Я заметила, что И передвинул лежанку от стены в центр портика. Очевидно, он снова намеревался подразнить Ху, заставив меня танцевать на этой лежанке, чтобы я была видна Ху с балкона.

И указал мне на лежанку. Я подошла к ней, но не знала, как начать танец, ведь даже барабана не было. А И тем временем, пока я растерянно стояла там, поедал имбирь. Вдруг он произнес с улыбкой: «Иди сюда, отведай имбиря. Он довольно вкусный».

Как только я приблизилась к столу, он внезапно вскочил. Левой рукой он схватил меня за волосы, причем сделал это так грубо, что сорвал одну из серег. Достав хлыст, который у него был припрятан за спиной в кресле, он начал осыпать меня самой мерзкой площадной бранью и кричал, что убьет меня точно так, как он сделал это с моей матерью, и на той же самой лежанке. Он отпустил мои волосы и хлыстом хлестнул меня по груди. Я отшатнулась и рухнула на лежанку, от ужаса закрыв руками лицо. Вдруг И замолчал. Сквозь пальцы я увидела, как он обернулся к окнам портика. Огромная темная тень появилась на бамбуковой занавеске.