Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник - 26, 27]

И далее — до огражденного отверстия в полу в крытой галерее на втором уровне, где баронесса Ван дер Вегель вглядывалась в преисподнюю и где Софи Джейсон и Аллейн, тоже смотревшие вниз, видели тень женщины, которую приняли за Виолетту.

Аллейн напомнил об этом Вальдарно и пригласил встать на место Софи и сам смотрел через плечо комиссара. Освещения внизу не было, и смотрели они в пустоту.

— Видите, господин комиссар, мы смотрим прямо в отверстие колодца на нижнем уровне. А справа — край саркофага с резной крышкой. Думаю, вы можете его различить. Интересно… может один из ваших людей спуститься туда и включить обычное освещение? Или, возможно… — Он застенчиво повернулся к доминиканцу. — Хочу узнать, — сказал он, — вы не против спуститься вниз, брат Доминик? Нет? Вы с выключателями знакомы, а мы нет. Если бы можно было дать то же освещение, что вчера? И если бы вы были настолько добры, что прошли бы между источником света и колодцем. Мы были бы крайне признательны.

Брат Доминик так долго молчал, уставившись перед собой, что Аллейн подумал, не принял ли он обет молчания. Однако монах вдруг громко сказал:

— Я сделаю.

— Это очень любезно с вашей стороны. И — надеюсь, что я не прошу ничего недозволенного, — не накинете ли вы капюшон на голову?

— Для чего мне это делать? — спросил брат Доминик, в котором внезапно проснулась способность к общению.

— Только для того, чтобы придать немножко правдоподобия, — начал Аллейн, и, к его изумлению, брат Доминик немедленно откликнулся:

— Простому и неубедительному в противном случае повествованию?

— Благослови вас Бог, брат Доминик. Вы сделаете это?

— Сделаю, — повторил монах и ушел.

— Эти мне святые отцы! — примирительно заметил Вальдарно. — Один до безумия говорлив, а из другого клещами слова не вытянешь. Что же вы хотите продемонстрировать?

— Только то, как мы увидели тень.

— А, тень. Вы настаиваете на тени?

— Сделайте одолжение, посмотрите.

— Мой дорогой коллега, а зачем же еще я здесь? Я весь внимание.

Поэтому они перегнулись через ограждение, уставились в глубину и постепенно услышали ставшее уже знакомым бормотание бегущей под землей воды.

— Вы почти можете убедить себя, — сказал Аллейн, — что видите ее отблеск в колодце — почти, но не совсем. Вчера мне действительно показалось, что я его видел.

— Обманчивая игра света и тени.

— Полагаю, да. И сейчас свою реплику подаст брат Доминик.

Включилась потайная лампа. Из тьмы явились крышка саркофага, стена за ним и ограда колодца. Вид непосредственно сверху сочетал в себе причудливые тени и неопределенные очертания, искаженную перспективу и детали. Он мог служить иллюстрацией к викторианскому триллеру: история о тайне и воображении.

Как будто для того, чтобы подчеркнуть это предположение о жуткой истории, в кадр вошла новая тень — фигуры в капюшоне. Тень упала на саркофаг, взобралась на стену, выросла до гигантских размеров и исчезла.

— Искаженная, — сказал Аллейн, — гротескная даже, но вполне четко очерченная, не так ли? Монах узнаваем безошибочно. Видно даже, что руки спрятаны в рукава. Брат Доминик поистине услужлив. Тень, которую мы с мисс Джейсон видели вчера, была столь же четкой. Заметно было, что левое плечо заметно выше правого, что фигура женская и даже что она несла похожий на лоток предмет, висевший у нее на шее. Я убежден, господин комиссар, что это была тень Виолетты.

— Что ж, мой друг, я с вами не спорю. В качестве рабочей гипотезы я приму, что Виолетта проскользнула мимо бдительного ока добрых отцов и спустилась сюда. Зачем? Возможно, с намерением продолжить свою ссору с Мейлером. Возможно, да, а возможно, и нет. Быть может, — продолжал он с сарказмом, — она его напугала, и именно поэтому он сбежал. Или даже… как вы намекнули… но идемте… продолжим?

Аллейн наклонился над ограждением и крикнул:

— Спасибо, брат Доминик. Это было великолепно. Мы спускаемся.

Его звучный голос вызвал к жизни поток отголосков эха:

— … спускаемся… каемся… каемся…

Они сошли вниз по винтовой железной лестнице, миновали узкий проход и обнаружили брата Доминика, неподвижно стоявшего у колодезного отверстия. Сцена была освещена, как накануне днем.

Аллейн встал у колодца и посмотрел вверх. В отверстии над его головой сиял сверкающий квадрат света, а далеко вверху над ним — отверстие в базилике. Пока он смотрел, на верхнем уровне появилась голова отца Дэниса, всматривавшегося в глубину. Если отец Дэнис, подобно Виолетте, имеет склонность плеваться, подумал Аллейн, он попадет мне прямо в глаз.