Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник - 26, 27]

— У вас там внизу все в порядке? — спросил отец Дэнис, и его голос послышался непонятно откуда.

— Да, — не двигаясь, зычно отозвался брат Доминик.

Голова исчезла.

— Прежде чем мы включим флуоресцентное освещение, — сказал Аллейн, — давайте проверим движения женщины в платке. Брат Доминик, насколько я понимаю, сейчас вы прошли от основания железной лестницы, где включили обычное освещение, по проходу и против источника света к тому месту, где сейчас стоите?

— Да, — ответил брат Доминик.

— И предположительно так же, должно быть, и она?

— Конечно, — сказал Вальдарно.

— Однако это было не совсем то же самое. Тень Виолетты — мы принимаем Виолетту как рабочую гипотезу — появилась справа, как тень брата Доминика, и, как и он, прошла налево. Но было продолжение. Тень снова появилась, метнувшись в поле зрения, накрыв саркофаг, а потом бросилась вправо. Очень походило на то, как скрывающийся человек ищет, где бы спрятаться. Мисс Джейсон тоже так подумала.

— Мейлер как-то отреагировал?

— Он отмахнулся от предположения, что это Виолетта, и сменил тему. — Аллейн огляделся вокруг себя. — Если мы расширим нашу «рабочую гипотезу», что, кстати, господин комиссар, является приятной альтернативой этому противному слову «предположение», мы должны допустить, что здесь множество мест, где она могла спрятаться. Посмотрите, например, какую черную тень отбрасывает саркофаг.

У Аллейна был фонарик, и сейчас он его включил. Провел лучом по ограде колодца, которая оказалась самодельной конструкцией из грубо обработанного дерева.

— Дать рабочий свет, синьор? — спросил один из полицейских.

Но мечущийся луч остановился и сузил свой фокус. Аллейн нагнулся и вгляделся в ограждение.

— За него зацепилась ниточка какого-то материала, — сказал он. — Да, включите, пожалуйста, свет.

Мужчина вернулся в переход, его удаляющиеся шаги громко отдавались от каменного пола.

Свет фонарика покинул ограждение, скользнул по крышке саркофага, отчего маленькие резные гирлянды вдруг предстали выпуклым рельефом, нашел край крышки. Остановился.

— Посмотрите сюда.

Вальдарно включил свой фонарик, и двое других полицейских подошли со своими. Когда они сомкнулись, озерцо света сократилось и стало ярче.

Крышка не совсем плотно лежала на саркофаге. Торчало что-то черное, и из этого черного свисали три шерстяные нитки.

— Dio mio! [39] Боже мой! (итал.) — прошептал комиссар.

— Брат Доминик, мы должны снять крышку, — сказал Аллейн.

— Хорошо.

Двое мужчин немного сдвинули ее на одну сторону, наклонили, и она со скрежетом сползла под углом. Край крышки ударился об пол с тяжелым и гулким звуком, словно захлопнулась исполинская дверь.

Свет фонариков застыл на лице Виолетты.

Ее выпученные глаза слепо таращились на присутствующих. Язык вывалился, как будто оскорбляя их.

Фонарик Вальдарно со стуком покатился по каменному полу.

Длительное молчание нарушил голос — невыразительный, низкий, быстрый.

Брат Доминик вслух молился об умершей.

Совещание проходило в притворе. Церковь закрыли, а железную решетку, за которой находился вход в нижний мир, заперли, ожидая прибытия сотрудников Вальдарно из отдела по расследованию убийств. Аллейну странно было слышать знакомые приказы, отдаваемые другим человеком на другом языке.

Вальдарно был деловит и краток. Послали за машиной «скорой помощи» и врачом, врач, насколько разобрал Аллейн, соответствовал судебно-медицинскому эксперту в его ведомстве. Наблюдение во всех пунктах отъезда из Рима немедленно усилили. Заведение Тони приказано было обыскать, а персонал — допросить. Квартиру Мейлера должны были занять таким образом, чтобы он, если вернется, попал в ловушку. Известные знакомые Виолетты должны были быть тщательно допрошены.

Аллейн слушал, одобрял и ничего не говорил.

Запустив эту оперативную схему, комиссар обратил свой обманчиво меланхоличный взгляд на Аллейна.

— Вот! — сказал он. — Простите мне мою спешку, мой друг. Обычное дело. Теперь мы сотрудничаем, и вы скажете мне, как мы будем действовать.

— У меня и в мыслях не было, — ответил Аллейн, как можно точнее переведя на итальянский эти слова, — делать что-либо подобное. Мы можем продолжить по-английски?

— Разумеется! — воскликнул на этом языке комиссар.

— Я полагаю, — сказал Аллейн, — что теперь, когда вы так эффективно отдали соответствующие распоряжения, нам следует вернуться к людям, которые ближе всех находились к преступлению в то время, когда оно было совершено.