Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник - 26, 27]

— Понятно, почему она так разъярилась.

— Моя дорогая, она вовсе не разъярилась. То есть не всерьез. Откровенно говоря, она была довольна, как слон, и горда. Вы со своей наблюдательностью наверняка обратили внимание, как она вскинулась, когда дядя Блошка назвал анонимку «нелепицей».

— Как-то не верится.

— И напрасно. Я честно говорю.

Трой хихикнула.

— Естественно, она бы обрадовалась не меньше, если б дядя встал на задние лапы, заревел, схватил конский хлыст и побежал искать преступника… Между прочим, никогда не понимал, как это «экзекуторам» удается подобная процедура. Я хочу сказать, что из-под конского хлыста легче легкого убежать. И тогда исполнителю наказания останется размахивать своим дурацким инструментом впустую, как укротитель тигров без тигров на манеже. То есть — останется с носом.

— Я думаю, в случае с наказаниями применяется другая методика — не цирковая, а скорее жокейская. Знаете, такие короткие свистящие хлесткие щелчки — пока хлыст не преломится надвое. И тогда ошметки презрительно бросают в физиономию жертве.

— Как хорошо вы в этом разбираетесь.

— Догадки строить никому не возбраняется.

— Ну, как бы там ни было. А знаете, вся эта история — совсем не шутка… И моя бедняжка Крессида страшно расстроилась. Вот уж кто по-настоящему злится. Понимаете, бедная девушка никогда не занималась подбором персонала. И с моим до поры до времени вполне готова была мириться — в конце концов, в «Алебардах» прекрасно идут дела, не так ли? Но, на беду, она прослышала, что вся «рабочая команда» из поместья одного греческого миллионера, недавно умершего, изъявила желание в полном составе перебраться в Англию, спасаясь от «черных полковников» [97] Правая военная диктатура в Греции с 1967 по 1974 г., возглавлявшаяся полковниками Георгиосом Попандопулосом и Димитриосом Иоаннидисом. . Моя невеста загорелась идеей заполучить этих греков сюда, уверена, что именно Найджел подбросил ей дурацкое послание, и теперь требует заменить всех слуг во что бы то ни стало.

— А вы полагаете, Найджел невиновен?

— Конечно. Он кто угодно, только не тупой осел.

— Но что, если с ним… Простите, но вы сами рассказывали, как его перевели из обычной тюрьмы в Бродмур.

— Ради бога! Он нормальнее многих нормальных. Полное и окончательное излечение! Боже мой, да, я прекрасно понимаю, что записка Крессиде составлена как бы в его стиле, но считаю — это случайность.

— Вот как, — в задумчивости проговорила Трой.

— Именно так. То же самое и в случае дяди Блошки — любой сразу подумает на Катберта. Вы, конечно, помните, что он зарезал смазливого поваренка, который склонил к сожительству его жену. Свидетели утверждали, что термин «рогоносец» сыграл роль спускового крючка, именно от него Катберт так взбеленился. Это слово встречается на каждой странице его показаний.

— А он знает, как оно пишется?

— Понятия не имею.

— Ну так как же вы объясните «сходство почерков»?

— Начнем с того, что я не допускаю возможности, что Катберта и Найджела, независимо друг от друга, внезапно осенила идея строчить на одинаковой бумаге (это мой собственный сорт из библиотеки, я проверил) одинаковыми заглавными печатными буквами анонимки, полные яда одного, так сказать, сорта.

(А Мервина — идея развешивать над дверьми устройства от воров, промелькнуло в голове у Трой.)

— Равным образом неправдоподобно, — продолжал Хилари, — чтобы кто-то третий из слуг написал эти письма ради компрометации первых двух. Повторяю, все они очень дружны между собой и преданы друг другу. Все без исключения.

— Кто же тогда?

— Посмотрим, что нам остается. Есть факт: кто-то записки состряпал и подбросил. Это не я и, смею думать, не вы.

— Не я.

— Не вы. В таком случае придется прибегнуть к классическому reduction ad absurdum [98] «Доведение до абсурда» — логический прием, которым доказывается несостоятельность какого-нибудь мнения таким образом, что в нем самом обнаруживается противоречие. Частным случаем доведения до абсурда является доказательство от противного, к которому в данном случае прибегает герой. . Выбор, конечно, открывается самый неправдоподобный, но что делать? Блошка. Клумба. Крессида. Дядя Берт.

— А также Маулт.

— Великий боже! — воскликнул Хилари. — Любимый объект фантазий дяди Берта! Совсем забыл о Маулте. Разумеется. Запишите и его в список. Маулт, значит…

— Мистер Смит, кажется, считает…

— Да. Должен вообще заметить, — хозяин дома с беспокойством взглянул на Трой и принялся расхаживать по комнате, словно взвешивая, как лучше закончить фразу, — должен заметить, — продолжил он наконец, — что дядя Берт — ходячая диковина. Необыкновенный человек. Совсем необыкновенный.