Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

Мистер Кэмпион помог ему надеть пальто. Как обычно, он скрывал глубокую озабоченность под дружелюбно-равнодушной миной.

– Да, только я и еще один человек. Тот, кто сейчас для нас важнее всех, – заметил он.

Гость уставился на него.

– Вы имеете в виду убийцу? – спросил он. – Уж не хотите ли вы сказать, что этот тип крутится где-то рядом с домом?

Мистер Кэмпион улыбнулся:

– Нет, конечно. Внутри дома.

Через десять минут, выпроводив гостя за пределы квартала со всеми возможными мерами предосторожности, Кэмпион сел и долго просидел неподвижно, даже ни разу не взявшись за сигареты.

Мысли упорно блуждали в густых дебрях различных версий и вариантов до тех пор, пока его сознанием не завладело нечто, очевидное бросавшееся в глаза. Мисс Эвадна не была настолько не от мира сего, какой стремилась казаться, и она наверняка не стала бы устраивать развлекательную вечеринку в такое время ради желания следовать традиции. И все же она полнилась решимостью непременно провести свой прием. Почему?

Ответ пришел сам собой, стоило Кэмпиону перейти к фигуре ее брата, Лоренса, и к той занятной истории, которую рассказал о нем Джас Боуэлс. Он был готов поспорить, что гробовщик упустил в ней самое важное.

Его размышления прервал звук резко распахнувшейся двери. К нему вломился Чарли Льюк и достал из карманов плаща две бутылки объемом в кварту каждая.

– Всего лишь пиво, – объявил он.

Кэмпион с интересом посмотрел на него.

– Появились хорошие новости? Что празднуем?

– Ничего такого, чтобы трубить в фанфары и бить в барабаны. – Дивизионный инспектор так долго не мог выбраться из плаща, будто одежда оказывала ему сопротивление. Его шляпа полетела вверх и приземлилась на книжном шкафу, и Льюк сразу снял с полки стакан для зубной щетки.

– Вы будете пить как положено, а я из горлышка бутылки, – произнес он, наполняя стакан. Он сразу занял собой все пространство комнаты. – Сэр Доберман сам ни на что не надеется. Хотел меня видеть лишь для того, чтобы спросить, напали ли мы на след нужного нам человека. Бедный старик! Он разочарован, как мальчишка, не получивший подарка на Рождество.

Льюк сделал большой глоток из бутылки и даже крякнул от полученного удовольствия.

– А еще сегодня поступила обычная кляуза на нас из штаб-квартиры с жалобой «на задержку с осуществлением ареста преступника», – с досадой продолжил он. – Но они нынче не слишком давят. У самих дела идут хуже некуда. Получили рапорт, что Гринера засекли во Франции. Он – один из тех двух стрелков с Грик-стрит, наделавших столько шума. Второй, по имени Пол, просто растворился в воздухе.

Кэмпион воспринял известие серьезно.

– Вот это действительно скверно.

– Точно! – Льюк и злился и потешался одновременно. – Они уже десять дней знают, кого ищут. Перекрыли все порты и дежурят там, как учительницы на школьной вечеринке, чтобы никто не пронес спиртного. А несчастная Апрон-стрит не получила и половины необходимых здесь людей! Но еще не вечер, как пишут умники в своих книжках. – Он бережно поставил бутылку на пол. – Ветер переменится, каким бы сильным и дурным он ни был. У меня наконец появились два парня, которые сейчас изучают запасы папаши Уайльда, и началась проверка по плакальщице Белле. Вот только пока не получено никаких интересных данных, кроме того, что старик не слишком-то много заработал на своем левом бизнесе. – Он издал очередной глубокий вздох. – Бедный торговец пилюлями! Кто мог представить, что он такое сотворит с собой? Кстати, у меня для вас есть кое-что.

Льюк порылся во внутреннем кармане пиджака.

– Доктор получил еще одно анонимное письмо. Тот же почерк, та же марка, та же бумага. А вот грязи на сей раз маловато. Недотягивает до стандарта. – Он шмыгнул длинным носом. – Но та же добрая душа изощряется в своем стиле. Она предрекает, что мы будет гореть в адском пламени.

Он достал лист бумаги, который, отметил про себя Кэмпион, мог быть намеренно изготовлен так, чтобы его происхождение не поддавалось определению. Тонкий, обычный, чуть сероватый, без водяных знаков. Такие листы кипами продавались в любом столичном магазине канцелярских товаров. Даже почерк вроде бы знакомый, как и корявое, откровенно неграмотное содержание.

После детального изучения послание оказалось не лишенным интереса. Вслед за начальной цепочкой нецензурных слов, написанных бессистемно, но с откровенным и отвратительным наслаждением, автор перешел к более связным предложениям.