Энн Перри - Безмолвный крик

– Ну конечно. Кто угодно закричит. Что потом?

– Не знаю. Сердце заколотилось, как язык в колоколе, аж плохо сделалось. Наверное, я просто стояла там и кричала.

– Кто тебя услышал?

– Чего?

– Кто тебя услышал? – повторил сержант. – Кто-нибудь должен был прибежать.

Дейзи снова испугалась и замолчала в нерешительности. Впутывать кого-то еще она не смела. Это угадывалось по ее глазам. Монк сразу понял бы, как ее разговорить. Он обладал чутьем на человеческие слабости и умел пользоваться ими, не ломая людей. Монк никогда не упускал из виду главную цель, чем часто грешил Ивэн. Инспектора не сбивала с толку неуместная жалость, он не воображал себя на месте свидетеля, считая такой подход ошибочным. Его не интересовало, что они чувствуют. Сейчас он сказал бы, что Ивэн излишне сентиментален.

Думая про Монка, Ивэн так и слышал его голос. Так оно и есть. Людям не нужна жалость. Они ненавидят тех, кто их жалеет.

Это соображение задело его самолюбие.

– Кто там появился? – уже резче спросил он. – Хочешь, чтобы я стучался во все двери, забирал людей и допрашивал их? Хочешь, чтобы тебя арестовали за то, что ты лжешь полиции? Тебя возьмут на заметку. И станут думать про тебя нехорошее. – Он имел в виду, что после ареста люди посчитают ее полицейской осведомительницей, и она понимала это.

– Джимми Элдерс, – выговорила Дейзи, неприязненно глядя на Ивэна. – И его женщина. Они оба подошли. Он живет посередине переулка, за деревянной дверью с замком. Но о случившемся знает не больше меня. Потом еще старый Бриггз. Он пошел за полицейским.

– Спасибо. – Ивэн знал, что задавать следующий вопрос значит просто терять время, но все же посчитал нужным спросить: – Ты когда-нибудь видела хоть одного из этих мужчин раньше, живыми?

– Нет.

Дейзи ответила не задумываясь. Ивэн ожидал этого. Оглянувшись, он увидел, что надсмотрщик придвинулся ближе. Крупный, черноволосый мужчина с недовольным лицом. Ивэн надеялся, что женщине не урежут зарплату за то время, что он у нее отобрал, но подозревал, что так и будет. Пожалуй, с нее достаточно.

– Благодарю. До свидания.

Ничего не ответив, Мотт молча вернулась к работе.

Ивэн и Шоттс возвратились в переулок и поговорили с Джимми Элдерсом и его сожительницей, но те не сообщили ничего нового, лишь подтвердили рассказанное Дейзи Мотт. Джимми отрицал, что видел кого-то из чужаков живыми, и стоял на том, что не знает, что они могли тут делать. Хитринка в его глазах свидетельствовала об обратном, но Ивэн воздержался от лишних слов. Ничего нового Бриггз добавить не смог.

Весь день они провели в переулке, известном как Уотер-лейн, и его окрестностях. Поднимались и спускались по узким подгнившим лестницам, заходили в комнатушки, в которых подчас проживали целые семьи; в других натыкались на молоденьких бледных проституток, которые занимались здесь своим ремеслом, когда на улицах было слишком холодно и сыро. Спускались в подвалы, где женщины всех возрастов шили при свете свечей и дети двух-трех лет играли в соломе и мастерили себе кукол из завалявшихся кусков материи. Дети постарше распарывали старые одежды, чтобы из полученных кусков ткани их матери могли пошить обновки.

Никто не признавался, что видел или слышал нечто необычное. Про двух чужаков никто ничего не знал. Народ здесь бывал разный. Одних привлекали ломбарды, других – скупщики краденого, третьих – ночлежки и пивнушки; здесь подделывали документы, а в потайных норах отлеживались преступники, разыскиваемые полицией. Те двое могли прийти к кому угодно – или вообще ни к кому. Возможно, они просто развлекались, знакомясь с жизнью, разительно отличавшейся от их собственной. Они даже могли оказаться бродячими проповедниками, пришедшими спасти грешников от них самих – и пострадавшими за самонадеянность и неосторожное вторжение на чужую территорию.

Если даже кто-то и знал что-то, то молчал, больше опасаясь преступников и их приспешников, чем полиции, по крайней мере, в лице Ивэна и констебля Шоттса.

В четыре снова стало темнеть, и холодок покусывал злее. Шоттс сказал, что ему нужно расспросить двух-трех человек в одном питейном заведении, где у него имелись кое-какие знакомства, а Ивэн решил наведаться в больницу и узнать, что скажет доктор Райли. Шел он туда с тяжелым сердцем, без малейшего желания думать о молодом человеке, выжившем после посещения жуткого переулка. При мысли о нем Ивэну становилось муторно и зябко, а бороться с этими слабостями недоставало сил.