Энн Перри - Безмолвный крик

– Забавно. – Спасаясь от холода, Шоттс машинально пытался запахнуть поплотнее пальто. – В таких местах, как это, воры, когда идут грабить, обычно берут с собой заточку или проволоку. Драки они не ищут – им бы добычу схватить, побыстрее ноги унести да целыми остаться.

– Точно, – отозвался Ивэн. – Проволоку на горло или нож в бок. Тихо да верно. Никакой опасности. Берешь деньги и растворяешься в ночи. Так что же случилось на этот раз, Шоттс?

– Не знаю, сэр. Чем дольше смотрю, тем меньше понимаю. Здесь же нет никакого оружия. А если и было, они забрали его с собой. И даже более того, насколько я вижу, нет кровавого следа. Словно эти двое бедняг, которых увезли док и катафалк, сами изранили себя так, что смотреть страшно. Изранили до смерти или почти до смерти. Я к тому, что…

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – опередил его Ивэн. – Это однобокий подход.

В дальнем конце переулка появился двухколесный экипаж; сразу за ним катил фургон, нагруженный старой мебелью. Где-то вдали послышался скорбный крик старьевщика. Нищий, кутаясь в старенькое тряпье, задержался у поворота в переулок, потом, подумав хорошенько, прошел мимо. За грязными окнами началось какое-то движение. Стали слышнее голоса. Залаяла собака.

– Сильно ж надо ненавидеть человека, чтобы забить его до смерти, – едва слышно произнес Ивэн. – Если только совсем умом не повредился.

– Они тут были чужаками. – Шоттс покачал головой. – Чистенькие… сытые, в приличной одежде. Оба приезжие, наверняка с запада. Или сельские.

– Горожане, – поправил Ивэн. – Городская обувь. И кожа как у горожан. У деревенских она не такая светлая.

– Тогда с запада. Что не местные, это уж точно. Кто из здешних мог знать их настолько, чтобы возненавидеть?

Ивэн сунул руки в карманы. Поток пешеходов в конце улицы стал гуще, мужчины шли на работу – в пакгаузы и на заводы, женщины – на потогонные фабрики. Появились и те, кто работал на себя, – уличные торговцы всех мастей, разносчики, мусорщики, продавцы информации, мелкие воры и посредники.

– Зачем человек сюда приходит? – задал себе вопрос Ивэн. – За тем, что нельзя купить в своей части города.

– Трущобы, – лаконично отозвался Шоттс. – Дешевые женщины, ростовщики, шулера, можно сбыть краденое, добыть подделку.

– Именно, – согласился сержант. – Нам нужно выяснить, с какой целью они пришли и к кому.

Пожав плечами, констебль коротко хохотнул. Комментировать шансы на успех он посчитал излишним.

– К той женщине, Дейзи Мотт, – бросил Ивэн и зашагал к главной улице. Он так замерз, что не чувствовал ног ниже лодыжек. От запахов переулка мутило, и внутри все сжалось. Слишком много жестокости и страданий за последние несколько часов.

– Док правильно сказал, – заметил, нагоняя его, Шоттс. – Чашка чаю с каплей джина не повредят ни вам, ни мне.

– Согласен. – Ивэн не собирался спорить. – И пирог или сэндвич. А потом разыщем женщину.

Но когда они отыскали ее, разговора не получилось. Дейзи Мотт оказалась женщиной маленькой, светловолосой и очень худой. Определить ее возраст было нелегко – от восемнадцати до тридцати пяти. Усталая и испуганная, она встретилась с полицейскими лишь потому, что не могла уклониться от этой встречи.

Спичечная фабрика уже работала; гул машин служил фоном для всех прочих звуков, в воздухе висел густой запах опилок, масла и фосфора. Люди походили на бледные тени. Ивэн заметил нескольких женщин с распухшими гноящимися болячками или с некрозом, съедающим кожу до костей и известным под названием «фосфорная язва». Работницы спичечных фабрик были подвержены этому заболеванию. На Ивэна здесь смотрели без всякого любопытства.

– Что ты видела? – мягко спросил Джон. – Расскажи мне подробно, что там произошло.

Она глубоко вдохнула, но так и не ответила.

– Откуда ты шла, никого не интересует, – поспешил на помощь Шоттс. – Или куда.

Ивэн заставил себя улыбнуться женщине.

– Я вошла в переулок, – робко начала та. – Было еще очень темно. Я подошла совсем близко, когда увидела его. Сначала решила, что он просто пьян, упал и заснул. Там такое часто случается.

– Да уж, случается! – Ивэн закивал; он знал, что на них смотрит множество глаз, в том числе и хмурый надсмотрщик, стоявший неподалеку, в дюжине ярдов. – Почему ты решила, что он мертв?

– Кровь! – недовольно бросила Дейзи; голос ее прозвучал хрипло. – Вся эта кровь… Я шла с фонарем и увидела его глаза – таращился прямо на меня. Вот тогда я и закричала. Не смогла сдержаться.