Артур Моррисон - Сыщик Мартин Хьюитт

— Да, это открытие ждать себя не заставило. Остальное, думаю, вполне ясно. Я принёс рисунки сюда, а муляж трости закрутил и поставил на место. Вы узнали свои чертежи и подтвердили, что весь комплект на месте. С этого момента курс моих дальнейших действий был определён, хотя со стороны это и казалось чем-то сложным. Я понимал, что вы очень разозлитесь на Риттера, и поскольку сам хотел с ним разобраться, то поначалу не рассказал вам обо всех своих движениях (лишь из страха, что в таком возмущенном и возбужденном состоянии вы можете случайно сделать что-то, что испортит мой изначальный план). Для Риттера же я притворился, что ничего не знаю ни о том, что чертежи вернулись на место, ни о том, как их украли, — то есть о единственных двух вещах, в которых я был абсолютно уверен. Но я решил притвориться, будто бы мне все известно о Мирском — или Хантере, — когда на самом деле я совершенно ничего не знал, разве что кроме того, что он, вероятно, носит не одно имя. И тут Риттер окончательно сдался. Когда ваш помощник понял, что деваться некуда, он решил выкрутиться ложным признанием. Будучи уверенным в том, что чертежи все ещё хранятся в трубе, он соврал, что их никто никуда не уносил, и сказал, что сейчас же их принесёт. Я отпустил Риттера за рисунками, и когда он вернулся, совершенно подавленный открытием, что чертежей и след простыл, ваш горе-помощник полностью попал в мои сети. Понимаете, если бы он знал, что все это время чертежи находились за вашим книжным шкафом, то стал бы елозить и божиться, что они там всегда и лежали, и вообще он к ним даже не прикасался. Нам бы не удалось в достаточной мере запугать его наказанием за кражу, потому что ситуация полностью перешла бы в ваши руки.

Но все сложилось отлично, и Риттер согласился перевести стрелки на своего сообщника: написал на конверте настоящий адрес Мирского, а также письмо, которое должно было отвлечь мошенника, пока я обкрадываю его жильё. В общем и целом, это дело прошло на ура.

— Это просто невероятно, я очень вам благодарен. Но что мне теперь делать с Риттером?

— Вот его трость — можете гнать его взашей с лестницы прямо ей, если вам того хочется. А вот эту трубу на вашем месте я бы оставил себе в качестве сувенира. Не думаю, что наш многоуважаемый Мирский явится за ней. Но Риттера определенно надо выставить за дверь — ну, или в окно, — и немедленно.

Мирского поймали, и после двух судебных заседаний отправили в тюрьму за подделку российских банкнот. Оказалось, что он писал в посольство, как и предполагал Хьюитт, чтобы передать некоторую ценную информацию, а то письмо, что пришло к нему домой во время визита Мартина, действительно оказалось ответом с просьбой описать все более детально. Именно эта ситуация и создала впечатление, будто Мирский писал в посольство, чтобы уведомить властей о своём фальшивомонетничестве. Действительные намерения у него были совершенно иными, но до них никто так и не смог догадаться.

— Интересно, — пару раз говорил мне Хьюитт, — а если бы я не обнаружил эту маленькую денежную фабрику Мирского, было бы это в целом лучше для российских властей? Торпеда Диксона ведь стоит намного дороже даже очень большого количества двадцатирублевых купюр.

Хьюитт, ввиду важности своей профессии, относительно редко имел дело с представителями обычного криминального класса (под ними я подразумеваю воров). И все же никто лучше него не был подготовлен при необходимости дать этому классу достойный отпор. Каким-то чудесным образом, который мне так и не удалось постичь, Мартин всегда был в курсе самых свежих выражений непрестанно меняющегося сленга криминального сообщества, а так же хорошо ориентировался в новом воровском диалекте, основанном на цыганском языке. Настолько хорошо, что часто, когда какой-нибудь цыган начинал (как они обычно делают) притворяться, будто ничего не понимает и в жизни не слышал ни о каком цыганском языке, в итоге все равно во всем сознавался, потому что Хьюитт базарил лучше большинства цыганских чавов .

Благодаря близкому знакомству с этим миром, Хьюитт иногда был очень эффективен в решении воровских дел чрезвычайной важности. В деле драгоценного камня Квинтонов Хьюитт вступил в схватку с очень искусным грабителем.

Это дело наверняка будут помнить ещё долго. До свадьбы сэр Валентин Квинтон был беден, как мышь; за душой — только старое деревенское поместье. Но все изменила его женитьба на дочери богатого финансиста, и теперь поместье Квинтон живет с небывалым размахом. И это в самом деле было большой удачей, потому что экстравагантная леди Квинтон вполне могла отказаться выходить замуж с приданым.