Сэмюэль Адамс - Летающая смерть

— Нет. Здесь нельзя разводить страусов — хвосты поотмерзают еще до Дня благодарения.

— Профессор Равенден, возможно ли такое, чтобы страус сбежал из какого-нибудь зоопарка и нашел свое пристанище на Монтоке?

— С научной точки зрения вполне возможно, но только в летние месяцы. Зимой же, как заметил мистер Джонстон, местный климат действительно очень суров, хотя я сомневаюсь, что он отразится на птице именно так, как нам это только что озвучили. А можно узнать причину вашего интереса? Неужели следы, идущие к телу патрульного, — это копытные…

— Копытные? — в глубоком разочаровании вскричал Хейнс. — Разве ни у каких страусов нет птичьих когтистых лап?

— Ни у каких из ныне живущих. В процессе эволюции когти у страусов вместе с крыльями постепенно…

— Существует ли какая-нибудь птица с мощными лапами и большими когтями, способная убить человека одним ударом клюва?

— Нет, сэр, — сказал профессор. — Не знаю ни одной птицы, кроме страуса, эму или казуара, которая осмелилась бы напасть на человека. Но даже у них в таком случае оружие — это именно копыто, но никак не клюв.

— Профессор, — перебил Хейнс, — единственное существо, стоявшее рядом с Сердхольмом на расстоянии удара, ходило на ногах, вооруженных огромными когтями. Можете сами увидеть следы на этой карте. — А вот здесь, — сказал он, доставая второй листок бумаги и передавая его ученому через стол, — мой набросок самого отпечатка в натуральную величину.

Трудно себе представить более точного, бесстрастного и приверженного науке человека, чем профессор Равенден. Но даже в его глазах при виде этого рисунка вспыхнули искорки. Он привстал, живо посмотрел на художника и заговорил голосом, трясущимся от возбуждения:

— Вы уверены, мистер Хейнс… точно уверены, что этот рисунок не содержит никаких искажений?

— Какие-то мелкие детали могут быть не так точны. Но в целом именно такой след идет со дна оврага до места, где мы обнаружили тело спасателя, и обратно.

Не дослушав, профессор вылетел из комнаты и тотчас же вернулся, держа в руке внушительную плиту. Положив камень на стол, ученый начал внимательно сверять след на нем с рисунком репортера. Хейнсу же было достаточно лишь одного взгляда: этот след, буквально отпечатавшийся в сознании, он никогда ни с чем не спутает.

— Это он! — торжествующе воскликнул Хейнс. — Птица, с чьей лапы был сделан этот слепок, и есть существо, убившее Сердхольма.

— Мистер Хейнс, сухо сказал энтомолог, — это не слепок.

— Не слепок? — изумленно переспросил репортер. — Тогда что это?

— Это кусок породы мелового периода.

— Камень? Какого периода?

— Мелового. Существо, оставившее этот отпечаток, бегало по этим скалам еще когда они были лишь мягким илом. Это могло быть сотни миллионов лет назад. Ну точно не меньше десяти миллионов.

Хейнс снова посмотрел на плиту. Дрожь прошла по всему телу.

— Где вы его нашли? — спросил он профессора.

— Оно было частью каменной изгороди мистера Джонстона. Возможно он подобрал его на одном из местных пастбищ. Хозяин следа жил на этом острове еще тогда, когда он был далеко от Лонг-Айленда — в древнейшие времена.

— И как же это птицеподобное называлось? — спросил Хейнс. Его полностью поглотило чувство неописуемой нелепости происходящего. От мириад разных мыслей, вихрем носящихся по сознанию, начинало тошнить. Репортер смотрел в какую-то бездну, а она смотрела в него.

— Это была не птица. Это рептилия. Науке она известна как птеранодон.

— И оно могло убить человека своим клювом?

— Первые люди появились миллионами лет позднее… по крайней мере так считает наука, — сказал профессор. — Но если предположить, что они жили в одно время, то невооруженный беспомощный человек вполне мог стать легкой добычей этого грозного зверя. Птеранодоны были хищниками, — продолжил профессор, пытаясь за чопорным тоном скрыть свое детское, предвкушающе-волнительное состояние. — По воссозданным макетам эта рептилия ходит на задних лапах, размах ее крыльев, по строению похожих на крылья летучих мышей, составляет около двадцати футов, а острый как штык клюв в длину достигает четырех футов. Этот монстр был бесспорным королем неба — так же страшен, как и его наземные собратья динозавры, одно название которых вселяет ужас.

— То есть вы хотите сказать, что эта уже миллиард лет как вымершая летающая рыба-меч вдруг вот так вот взяла и выскочила из пучины небытия, чтобы убить жалкого пляжного патрульного в ста милях от Нью-Йорка в 1902 году? — выпалил Эверард Колтон.