Энн Перри - Трущобы Севен-Дайлз

Официантка принесла Телману ужин и чайник свежего чая. Телман поблагодарил ее и посмотрел на Грейси. Он уже знал, какое примет решение. Это читалось в его глазах, в линии его рта, в том, как замерли его руки. Прежде чем ответить, он лишь на миг задумался, как будто окончательно взвешивал все «за» и «против». Скорее всего, им руководила гордость, но они оба знали: решение принято.

– Хорошо, я проверю, в чем там дело, – произнес он наконец. – Но так как никакого заявления не поступало, придется действовать осторожно. Я сообщу тебе, если что-то узнаю.

– Спасибо тебе, Сэмюэль, – от всего сердца поблагодарила она его.

Вероятно, он это понял, потому что внезапно улыбнулся, причем на редкость теплой, искренней улыбкой. Грейси никогда бы не призналась в этом никому на свете, но в этот момент его лицо показалось ей почти прекрасным.

Питт решил прекратить изучение жизни Эдвина Ловата и того шлейфа страданий и боли, какой оставили после себя его многочисленные любовные похождения. Он изучил каждое имя и обнаружил лишь душевные раны и беспомощный гнев.

Стоило ему взглянуть на происшедшее под другим углом, как в голову ему пришла безумная мысль. Порой полезно оставить самые очевидные выводы и рассмотреть дело так, как если бы они были ошибочными. Ловат был застрелен в саду в середине ночи. На первый взгляд Аеше Захари не было необходимости, захватив с собой пистолет, идти на улицу, чтобы проверить, кто там прячется в кустах. Она вполне могла отправить туда своего слугу и позвонить из дома в полицию.

До сих пор Питт исходил из того, что ей было известно, что это Ловат, но тогда какой ей смысл был его убивать? Если бы она не хотела его видеть, она бы просто осталась в доме. Если она не знала, кто это такой, – ответ был точно такой же.

Но что, если она думала, что это кто-то другой? Если она узнала Ловата лишь после того, как тот уже был мертв? В саду было темно. Свет из окон дома туда не падал, даже если бы все лампы в комнатах первого этажа были зажжены, что маловероятно в три часа ночи.

За кого же она могла его принять? Что, если самое разумное объяснение убийства заключается в том, что, по ее мнению, это был кто-то другой?

И Питт вновь направил свои стопы в Иден-Лодж. Осенним утром дом производил впечатление опустевшего: тихая улица, через которую пролегли первые солнечные лучи. В этом абсолютном безветрии застыли даже листья на ветках берез. Вдали раздавалось цоканье копыт, а где-то над головой пела невидимая птица. Между засохшими стеблями лилий, которые садовник еще не успел срезать, бродил черный кот.

Дверь открыл Тарик эль-Абд.

– Доброе утро, сэр, – вежливо произнес он. Лицо его при этом осталось каменным. – Чем могу вам помочь?

– Доброе утро, – ответил Питт. – Я хотел бы задать еще несколько вопросов. Надеюсь, вы мне поможете.

Эль-Абд пригласил его войти и повел по коридору к гостиной. Судя по всему, он был отнюдь не в восторге от присутствия полицейского в этой части дома: знакомство было шапочным. Его владения ограничивались кухней и прачечной, но туда гостя не приведешь. Предлагать гостю чай или кофе он не стал.

– Что вас интересует, сэр? – спросил он, оставаясь стоять сам и не предлагая Питту сесть.

Быстро окинув взглядом комнату, Питт отметил для себя утонченную цветовую гамму и обилие света. Линии были не такими плотными, какие он привык видеть в английских домах, обстановка гораздо проще. Один из сервантов украшала фигура пса с длинными ушами, размером в полтора фута. Питту она очень понравилась. Похоже, эль-Абд перехватил его взгляд.

– Это Анубис, сэр, – пояснил он. – Один из древнейших богов моей родины. Разумеется, народа, который в него верил, давно нет.

– Но фигура по-прежнему прекрасна, – с чувством ответил Питт. – Чувствуется рука мастера.

– Да, сэр. Так что вы хотели спросить у меня? – напомнил араб. Его лицо по-прежнему ничего не выражало.

– Когда мистер Ловат был застрелен, в этой комнате горел свет?

– Простите, сэр? Я вас не понимаю. Мистер Ловат был застрелен в саду… на улице. Он не входил в дом.

– Так вы не спали? – удивленно спросил Питт.

Лицо эль-Абда на миг утратило каменное выражение. Но лишь на миг.

– Спал, сэр, пока не услышал выстрел. Мисс Захари сказала мне, что он не входил. Я поверил ей. Так что здесь никого не было. Свет не был включен.

– Кто-то еще был в доме?

– Внизу все огни были погашены, сэр, кроме коридора. Их никогда не выключают полностью.