Агата Кристи: Стимфалийские птицы

Гарольд наклонился вперед и хрипло спросил:

— В чем дело?

Миссис Райс ответила ему безнадежным тоном, полным отчаяния:

— Эти женщины собираются нас шантажировать. Они все слышали вчера ночью. И теперь, когда мы попытались все замять, все стало в тысячу раз хуже…

Гарольд спустился к озеру. Больше часа он лихорадочно шагал, пытаясь с помощью физических усилий заглушить отчаяние, охватившее его. В конце концов Уоринг пришел на то место, где впервые заметил двух суровых женщин, которые теперь держали жизни его и Элси в своих злобных когтях.

— Будь они прокляты! — громко воскликнул он. — Будь проклята эта пара дьявольских гарпий-кровопийц!

Легкое покашливание заставило его резко обернуться. И он оказался лицом к лицу с иностранцем с роскошными усами, который только что вышел из тени деревьев.

Гарольд обнаружил, что ему трудно заговорить, — ведь этот маленький человечек наверняка слышал то, что он только что сказал, — и от растерянности неуклюже произнес:

— О… э-э… добрый день.

Тот ответил на безупречном английском языке:

— Но для вас, боюсь, этот день не так уж хорош.

— Ну э-э… я… — Гарольд снова не знал, что сказать.

— Я думаю, у вас неприятности, месье? — спросил маленький человечек. — Могу я чем-то помочь вам?

— О нет, спасибо, нет, спасибо! Просто выпускаю пар, знаете ли.

Его собеседник мягко произнес:

— Но я думаю, что смог бы вам помочь. Я прав, не так ли, связывая ваши неприятности с двумя дамами, которые сейчас как раз сидят на террасе?

Гарольд уставился на него:

— Вы что-нибудь знаете о них? И кто вы такой, кстати? — прибавил он.

Словно признаваясь в королевском происхождении, маленький человечек скромно ответил:

— Я — Эркюль Пуаро . Давайте прогуляемся немного по лесу, и вы расскажете мне вашу историю. Как я уже сказал, думаю, что смогу вам помочь.

И по сей день Гарольд не вполне уверен, что заставило его вдруг выложить всю эту историю человеку, с которым он поговорил всего несколько минут. Возможно, сказалось огромное напряжение. Во всяком случае, это произошло: он все рассказал Эркюлю Пуаро.

Тот слушал его молча. Один или два раза он серьезно кивнул головой. Когда Гарольд закончил рассказ, Пуаро мечтательно сказал:

— Стимфалийские птицы с железными клювами, которые питаются человеческой плотью и обитают у Стимфалийского озера… Да, все совпадает в точности.

— Простите? — уставился на него Гарольд.

Возможно, подумал он, этот смешной человечек сумасшедший!

— Я размышляю, вот и всё, — улыбнулся Эркюль Пуаро. — У меня собственная точка зрения на вещи, как вы понимаете. Теперь что касается вашего дела. Вы попали в очень неприятное положение.

— Я и без вас это знаю, — нетерпеливо ответил Гарольд.

— Это серьезное дело — шантаж, — продолжал Эркюль Пуаро. — Эти гарпии заставят вас платить, платить и снова платить! А если вы окажете им сопротивление, что случится тогда?

— Все выйдет наружу, — с горечью ответил Гарольд. — Моя карьера будет погублена, а несчастная женщина, которая никогда никому не причинила зла, пройдет сквозь ад, и бог знает, чем это все закончится!

— Следовательно, — сказал Эркюль Пуаро, — нужно что-то сделать.

— Что? — напрямик спросил Уоринг.

Пуаро откинулся назад, прикрыв глаза, и сказал (и снова Гарольд усомнился в здравости его рассудка):

— Настал момент для бронзовых тимпанов [1] Чтобы стимфалийские птицы поднялись в воздух, Геракл ударил в два медных тимпана, а потом перестрелял птиц из лука. .

— Вы совсем сошли с ума? — спросил Гарольд.

Пуаро покачал головой и ответил:

— Вовсе нет! Я только стараюсь поступать по примеру моего великого предшественника, Геракла. Потерпите еще несколько часов, мой друг. К завтрашнему дню, может быть, я смогу избавить вас от ваших преследователей.

На следующее утро Гарольд спустился вниз и увидел сидящего на террасе Эркюля Пуаро. Вчера обещания маленького бельгийца почему-то произвели большое впечатление на Уоринга.

Он подошел к нему и с тревогой спросил:

— Ну?

Эркюль Пуаро широко улыбнулся ему:

— Все хорошо.

— Что вы имеете в виду?

— Все улажено вполне удовлетворительно.

— Но что произошло ?

Эркюль Пуаро мечтательно ответил:

— Я применил бронзовые тимпаны. Или, выражаясь современным языком, заставил гудеть металлические провода; короче, я использовал телеграф! Ваши «стимфалийские птицы», месье, удалены туда, где они не смогут некоторое время применять свою изобретательность.