Фрэнсис Дункан - Такое запутанное дело. Когда конец близок

Она улыбнулась. Реакция не разочаровала. Наверное, так Матильда встречала каждого нового человека.

– Я замечаю всех, – заявила она не без гордости. – Никто не прошмыгнет мимо старой Матильды, хотя та безвылазно сидит в клетке. – Наслаждаясь растерянностью гостя и стараясь скрыть боль, она приподняла руку. – Окно – вот мой мир!

Мордекай Тремейн послушно посмотрел в окно и с удивлением обнаружил, что отсюда, поверх скал, действительно открывался прекрасный обзор. Извилистая дорога вела к мосту. Из-за деревьев выглядывал «Парадиз». Сам мост отсюда казался полоской темного кружева на фоне небесной и морской синевы.

– У вас великолепный наблюдательный пункт, – одобрил Мордекай Тремейн.

– Сама не представляла, как много интересного можно увидеть в окно, пока не пришлось лечь здесь навсегда. Вполне можно обойтись без книг и без фильмов. Всегда есть облака, море, птицы, краски восхода и заката. А еще люди, – добавила Матильда с неожиданным лукавством. – О, вы бы удивились моим наблюдениям!

– У Матильды, похоже, самое острое зрение во всей округе! – рассмеялась Хильда Ивленд. – Видит каждого, кто пересекает мост, и до сих пор ни разу не ошиблась. Пока она тут, утаить ничего не удастся.

Мордекай Тремейн погладил сухие пальцы, все еще накрытые его ладонью.

– Вы очень сильная женщина, – тихо проговорил он.

Карие глаза Матильды увлажнились.

– Мне невероятно повезло, – ответила Матильда. – Если бы не Хильда…

– Глупости! – решительно воскликнула миссис Ивленд. – Немедленно прекрати рассказывать свои сказки, а не то…

Она замолчала, так как снизу донесся звонок, причем весьма настойчивый.

– Наверное, пришел Лестер. Вчера я не стала скрывать, что думаю о его забывчивости.

– О, нет! Неужели правда все сказала?! – воскликнула Матильда.

– Только то, чего он заслуживает. И ничего такого, чего нельзя исправить за две секунды! – Хильда Ивленд нежно обняла Матильду. – Пожалуй, надо открыть дверь, пока он не полез в окно, как Ромео!

Мордекай Тремейн вышел из комнаты вслед за хозяйкой. Спускаясь по лестнице, она объяснила:

– Когда Лестер был маленьким, Матильда тайком баловала своего любимца печеньем и пирожными. С детства обожает его и ради него готова на все.

Звонок возмущенно надрывался. Хильда открыла дверь, и на пороге предстал сияющий Лестер Имлисон с букетом цветов и большим пакетом в руках.

– Доброе утро, Хильда! – жизнерадостно провозгласил он. – Блудный сын явился, подчиняясь приказу. Как она? – Заметив Мордекая Тремейна, Лестер дружески кивнул ему. – Приветствую, Тремейн. Отличный выдался денек!

– Поистине замечательный, – отозвался тот в пустоту, поскольку молодой человек уже проскочил мимо и бегом бросился вверх по лестнице.

Обращаясь к хозяйке, Мордекай Тремейн негромко произнес:

– Вчера вечером мне показалось, что я узнал вас, а сегодня понимаю, мое суждение основывалось на недостаточных доказательствах. Только сейчас я начинаю понимать, какой вы на самом деле прекрасный человек.

– Если не прекратите льстить, – шутливо возмутилась Хильда Ивленд, – откажу вам от дома!

Однако она улыбалась, и Мордекай Тремейн не сомневался, что они отлично понимают друг друга. Шагая по дорожке, он слышал, как из открытого окна доносится энергичный голос Лестера Имлисона, которому вторит восторженный смех Матильды Викери.

Несколько следующих дней вместили множество интересных событий, так что, предаваясь воспоминаниям, Мордекай Тремейн удивлялся краткости и насыщенности момента. Объяснение таилось, с одной стороны, в прекрасной погоде, благодаря которой и без того долгие летние дни казались еще длиннее, а с другой стороны – в бодрящей непредсказуемости новых знакомств.

В частности, судьба свела его с Чарлзом Пенроссом. Радуясь относительному спокойствию на службе, инспектор пользовался каждой удобной возможностью, чтобы навестить Джонатана Бойса. Нередко заходили разговоры, которые Мордекай Тремейн ценил особенно высоко: двое опытных полицейских вспоминали минувшие дни и преступления в различных областях криминального мира, разжигавшие неуемный аппетит детектива-любителя.

Беседы были очень приятными, поскольку Пенросс относился к Тремейну, как к равному. По рекомендации Джонатана Бойса подвижный маленький инспектор с неожиданно низким и сильным голосом с самого начала видел в скромном джентльмене коллегу-профессионала. Несколько раз, когда дискуссия касалась нашумевших убийств с неясными юридическими обстоятельствами, Пенросс интересовался мнением нового знакомого, и Мордекай Тремейн испытывал ни с чем не сравнимую гордость.