Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 24. Одинокая наследница

— Ну, в чем дело, так не годится! А может, мы сумеем переубедить вас?

Улыбка Деллы была дружелюбной, но голос твердым:

— Ничего не выйдет. Извините.

— И вы меня извините.

Мужчина еще с минуту неловко потоптался около них, затем отошел к столику, где сидело еще трое мужчин. Его лицо сделалось красным, когда они приветствовали его хриплым смехом.

— Хорошо бы, она вышла наконец, — произнесла Делла Стрит, — и мы могли бы уйти отсюда. Вы послали ей записку, шеф?

— Послал, с конферансье. И еще пять долларов, которые прилепил, как почтовую марку. Думаю, что это гарантирует ее приход.

Свет притушили, и конферансье объявил гвоздь программы, миниатюрную Шери Чи-Чи, чудесную, несравненную, легконогую танцовщицу.

Загремел оркестр. Стало почти совсем темно, и вдруг возникло изображение лунного неба в темно-зеленых тонах. Послышался шорох босых ног. В зале, до отказа заполненном мужчинами, послышался явственный вздох, и, порхая, на середину площадки выскользнула девушка с веерами из перьев, которые казались пронзительно белыми в темно-зеленом свете прожекторов. На какой-то момент Шери Чи-Чи остановилась, балансируя веерами, скрывавшими почти всю ее фигуру, и начала. Ее маленькое белое тело переливалось в вихре танцевальных па. В свете прожектора показались высокие острые груди, тонкая талия, гладкие бедра. Когда публика привыкла к полумраку, создалось ощущение, что свет прожектора стал ярче. Темп музыки становился все быстрее и быстрее. Вдруг девушка обернулась к публике. Веера на момент распахнулись, затем плотно прижались к телу, и все увидели улыбающееся лицо, белозубый рот; колеблющиеся перья вееров отразились в свете прожекторов в тот момент, когда она соскочила с танцевальной площадки и, внезапно повернувшись, исчезла в проходе.

Тонкие стены, казалось, вот-вот покачнутся и рухнут от шквала аплодисментов. Тут же вспыхнул свет, как бы означая, что выступления на бис не будет.

Делла Стрит взглянула на Мейсона.

— В этом танце что-то есть, — сказала она.

— Чертовски хорошенькая девчонка, — заметил Мейсон. — Совершенно очевидно, что в ней нет ни капли мексиканской крови, кожа очень белая, рыжие волосы… Я думаю, что глаза у нее голубые.

— Да, я обратила внимание, как вы изучали ее лицо.

Мейсон усмехнулся.

Публика продолжала кричать «бис», но конферансье объявил, что сейчас выйдут две одаренные исполнительницы танца «хула», прибывшие прямо с острова Оаху. Зазвучала мелодия укулеле, и огни снова потухли. Смуглые девушки, весьма в теле, в травяных юбочках, быстро выбежали на освещенную прожекторами площадку, чтобы начать демонстрировать свои способности, привлекательные для любой мужской аудитории в любом конце света. После окончания второго танца «хула» обе гавайки настолько завладели вниманием публики, что никто не обратил внимания на Шери Чи-Чи, одетую теперь в костюм из клетчатой ткани, выглядевшей почти как твид, когда она плавно подплыла к столику Мейсона.

Мейсон поднялся-

— Садитесь пожалуйста, — предложил он.

— Спасибо. Мэтр передал мне вашу записку.

— Меня зовут Мейсон. А это мисс Стрит, моя секретарша.

Девушка улыбнулась Делле и обратилась к Мейсону:

— Вы тот самый человек, который поместил объявление в газете в Эль-Сентро?

— Да.

— Вы уже встречались с мистером Каллендером?

— Мы виделись.

— О-о, — только и вымолвила она.

— Хотите чего-нибудь выпить? — спросил Мейсон.

Она кивнула. Официант, внимательно наблюдавший за ней, быстро подскочил к столику.

— Как обычно, Гарри, — бросила она.

Официант вопросительно взглянул на Перри Мейсона и Деллу Стрит.

— У нас пока есть, — сказал Мейсон.

Официант беззвучно растворился в голубом мареве табачного дыма, висевшем над столиками.

— Вы здесь давно работаете? — начал разговор Мейсон.

— Не очень.

— Вам здесь нравится?

— Угу.

— Такое ощущение, что вы довольно хорошо зн„оте официанта.

Она засмеялась:

— Мы здесь все в одной упряжке. В этой работе есть что-то такое, что заставляет всех очень быстро знакомиться и потом оставаться друзьями. — Ее глаза стали задумчивыми, и она продолжила: — Когда все время путешествуешь, то все, с кем встречаешься на этой работе, становятся твоими друзьями. Настоящими друзьями.

— На какой высоте расположен этот городишко? — спросил Мейсон.

— Примерно пять тысяч пятьсот футов. А мы где-то на высоте пяти тысяч двухсот восьмидесяти футов.