Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 25. Дело о небрежной нимфе

— Я… я вам сказал, что мне нужно сначала произвести инвентаризацию.

— Только один предмет, — настаивал Мейсон, подняв вверх указательный палец, чтобы выделить цифру «один». — Только один предмет, записанный в этом страховом полисе, — повторил он с расстановкой.

— Не думаю, что могу это сделать так, с ходу.

— О’кей, — кивнул Мейсон. — А теперь назовите мне один предмет из числа похищенных драгоценностей, не записанный в этом страховом полисе.

— Ну, скажем, наручные часы.

— Какой марки?

— Довольно дорогие швейцарские часы.

— Откуда вам известно, что они похищены?

— Я их давно не видел… мне кажется, они пропали.

— О’кей, — еле скрывал торжество Мейсон. — Но эти ручные часы должны быть в списке ваших вещей в первом страховом полисе, не правда ли? В разделе десяти процентов стоимости всего вашего имущества?

— Наверное, так, да.

— Так что, если полиция не найдет эти ручные часы, — продолжал Мейсон, — вы предъявите страховой компании-иск на них, не так ли?

— Ну, вероятно. Я человек занятой. Я не думал…

— Да или нет? — спросил Мейсон. — Вы намерены предъявить иск страховой компаний?

— Какое это имеет отношение к делу? — спросил Колтон.

— А вот какое, — ответил Мейсон. — В том случае, если эти ручные часы не были взяты, а этот человек предъявляет иск к страховой компаний, он будет виновен в ложной клятве и в намерении получить деньги под фальшивым предлогом. Думаю, он это понимает. Таким образом, он не собирается делать ложное заявление в связи с иском к страховой компании. Так вот, мистер Олдер, вы дали суду клятву. Помните об этом. Я хочу, чтобы вы назвали нам какую-нибудь одну из похищенных у вас драгоценностей. Одну, только одну!

— Ну… я увидел эту особу… то есть ее обнаружили, когда она пыталась украсть вещи из моего письменного стола, и я… Я вошел туда и открыл запертое отделение, где храню драгоценности, и… в общем, я взглянул в шкатулку и увидел, что там недостает очень многих вещей.

Откуда у вас эти драгоценности?

— Большая часть перешла ко мне от моей матери после смерти отца. То есть они являлись частью имущества отца, драгоценности моей матери.

— А некоторые из них были ваши собственные?

— Ручные часы, запрнки, бриллиантовая булавка для галстука, кольцо с рубином…

— Ну хорошо, — сказал Мейсон, — чтобы у нас не создавалось лишних трудностей, давайте запишем сейчас эти вещи. Итак, пропала булавка с бриллиантами, кольцо с рубином…

— Я не сказал, что они пропали.

— Эти вещи числились в страховом полисе?

— Вероятно, да.

— Ну так как же, пропали они или нет?

— Я не знаю. Говорю, что я не проводил тщательной инвентаризации. Я заглянул в шкатулку и заметил, что похищено драгоценностей примерно на пятьдесят тысяч долларов.

— Пятьдесят тысяч долларов — это довольно много вещей, — заметил Мейсон.

— Да, сэр.

Олдер провел языком по губам и умоляюще посмотрел в направлении окружного прокурора.

— Сколько драгоценностей было в этой шкатулке?

— Очень много.

— И все застрахованы?

— Да, сэр.

— На какую сумму застрахованы?

— На пятьдесят тысяч долларов.

— Такова их истинная стоимость?

— Да, сэр.

— В таком случае, если у вас пропало на пятьдесят тысяч драгоценностей, они, должно быть, похищены все.

— Ну, они не все пропали… Я… я вам уже сказал, что, я не проводил инвентаризацию.

— Почему? — спросил Мейсон. — Разве в этом не было насущной необходимости?

— В самом деле, мистер Олдер, — вмешался судья Ланкершим, — вы должны были произвести внимательный осмотр, чтобы узнать, чего не' хватает.

— Ну, я не просматривал вещь за вещью. Я был слишком взволнован и… вот именно, так оно и было, я был взволнован, и…

— А сейчас вы не взволнованы, нет? — внимательно посмотрел на Олдера Мейсон.

— Нет.

— О’кей. Так скажите же нам, чего все-таки не хватает в шкатулке?

— У меня нет ее с собой.

— А сегодня утром, скажите, перед тем как пойти в офис окружного прокурора, вы были взволнованы?

— Ну конечно, для меня было потрясением узнать, что в мой дом с целью ограбления проник некто, кому я доверял…

— Вы испытали сильное потрясение?

— Весьма сильное.

— Настолько сильное, что не смогли сосредоточиться на составлении списка драгоценностей?

— Ну… да, я был… взволнован.

— Значит, вы были очень взволнованы, когда заявили окружному прокурору, что у вас похитили драгоценностей на пятьдесят тысяч?

— Не понимаю, какое это имеет отношение к делу?