Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 33. Двойник дочери

— Надеюсь, здесь все упомянуто, Олни? Я бы хотел, чтобы вы показали это Холлистеру.

— Я думаю, с этим все в порядке и нет нужды показывать кому бы то ни было. И я хочу извиниться перед вами, мистер Мейсон, я немного погорячился. Думаю… Я, ну… придал этому слишком большое значение.

— Все в порядке, — успокоил его Мейсон. — А ты, Делла, сделай, пожалуйста, внизу приписку, под которой подпишется мистер Олни и подтвердит, что факты, упомянутые нами в письме, верны и ни один из них ему не известен.

Потом, немного подумав, Мейсон добавил:

— Все в порядке. Оставь место для подписи мистера Олни, а внизу напечатай «Отто Олни». Думаю, это все. Письмо готово?

— Одну минуту, — сказала Делла Стрит, с любопытством наблюдая за лицом Мейсона и ожидая условного сигнала.

Адвокат, с совершенно непроницаемым лицом, кивнул:

— Заканчивай, Делла.

Делла перевела взгляд на Олни.

Мейсон, достав портсигар, спросил:

— Не хотите закурить, мистер Олни?

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, поеду. У меня много дел. А мне надо еще подписать письмо. Я оставлю его у себя на всякий случай, если возникнут проблемы по поводу моей неявки в суд.

— Да, вам придется подождать. Всего несколько минут. Вы уверены, что вам не надо проконсультироваться с Холлистером?

Олни посмотрел на часы, начал что-то говорить, потом передумал, откинулся на спинку стула и сказал:

— Нет нужды беспокоить Холлистера. Я сам управлюсь. Конечно, все это явилось для меня шоком. Я очень высоко ценю эту работу Филиппа Фети и поручил Рэнкину приобрести что-нибудь еще, естественно за разумную цену. Я говорю вам это конфиденциально, мистер Мейсон, это не для прессы.

— Понимаю.

— Я помешан на Филиппе Фети, — признался Олни. — Я бы и за сто тысяч не расстался с этой своей картиной и готов отдать до тридцати тысяч за любую другую.

— А этот Горинг Гилберт — личность. У него замечательные способности. Он сделал потрясающую копию с вашего Филиппа Фети, — начал Мейсон.

— Если позволите, я бы хотел поправить вас, мистер Мейсон. Это не копия, это подделка.

— А не кажется ли вам, что очень сложно сделать такую подделку по памяти?

— Да, вынужден согласиться. Однако, я думаю, есть известные фотографии этой картины. В конце концов, у нее до меня было два владельца.

— Согласен, но, безусловно, чтобы сделать такую копию, нужно большое мастерство, не важно, как она делалась.

— Да, я согласен с вами.

Делла Стрит принесла письмо.

Мейсон взглянул на нее, передал Олни и сказал:

— Подпишите здесь, пожалуйста, мистер Олни.

Олни подписал.

— Я думаю, Делла, что для того, чтобы удовлетворить суд, было бы хорошо привести мистера Олни к присяге. Просто поднимете руку и поклянитесь, что факты, упомянутые в письме, верны, мистер Олни, Делла Стрит — нотариус.

— Одну минуту, — возразил Олни. — Вы ничего не говорили о присяге.

— Это всего лишь формальность, — настаивал Мейсон. — Делла поставит здесь свою подпись, а вы, мистер Олни, только поднимете правую руку.

— Я не буду ничего подписывать под присягой, не проконсультировавшись со своим адвокатом.

— А какая разница между заявлением мне и заявлением под присягой?

— Вам прекрасно известна эта разница.

— Так это утверждение верно? — спросил Мейсон.

— Я уже сказал вам, мистер Мейсон. В данный момент я не уверен, что понимаю вашу позицию, да если бы и понимал, то не уверен, что одобрил бы ее.

— Ну, раз не одобряете, значит, и не понимаете. А кстати, я все пытаюсь выяснить, откуда у Дюранта взялись стодолларовые банкноты. Вам известно, что получить такое количество стодолларовых купюр нигде, кроме банка, невозможно.

— Согласен, — сказал Олни, устало глядя на Мейсона.

— Послушайте, Олни, сейчас вы дадите мне аффидевит, и я представлю его завтра в суде. Вы напишете, что ничего не знаете об этом, что не давали Дюранту никаких денег, что…

— Кто сказал, что я не давал ему денег? — внезапно спросил Олни.

' — Ну как же, вы сами написали в письме, что не имели с ним никаких отношений!

— Ну, это не… Ну, я не… Хорошо, я мог дать ему эти деньги взаймы.

— Это в самом деле так?

— Это как раз тот вопрос, который мне бы не хотелось обсуждать в данный момент, мистер Мейсон.

— Ну тогда, Одни, я приношу извинения. Если вы дали ему деньги стодолларовыми банкнотами, то вам придется завтра явиться в суд.

— Подождите, Мейсон. Вы же говорили, что мне не надо идти в суд.

— При том условии, что вы ничего не знали об этом деле и не имели никаких деловых отношений с Дюрантом, — сказал Мейсон.