Дмитрий Безуглый - Девонширский Дьявол

– Скучали, парни? Решили в лес без меня?

– Куда там! – хохотнул старший группы в ответ.

Они пробирались сквозь густые заросли кустарника, между густо растущими широколиственными дубами и грабами.

– Полегче с огнем, парни! – в который раз предупредил старший группы. – Здесь полно сухостоя. Нам еще пожара не хватало.

– Куда идем-то? – послышалось со стороны.

– Заткнись и топай!

– Я поведу! – вставил Додд. – Там мы еще не были. Это в сторону Беркшира.

– Только не заведи нас в глушь! Я хочу поскорее вернуться под крылышко своей женушки! – громыхнул кто-то другой, и многие заулыбались, услышав шутку.

Каждый из них вот уже вторые сутки подряд практически без отдыха вышагивал милю за милей в поисках Агаты Абрамсон. Каждый из них был напряжен, погружаясь в мысли о возможной страшной участи молодой девушки, попавшей в лапы монстра. И каждый из них желал найти ее поскорее, но больше всего – прекратить то безумие, которое так внезапно пришло в Уокерли. Потому что у каждого из них была семья. Были свои дети. И никто не желал им подобного.

Ройл вновь подумал о Селби. После их разговора с Мариссой он опасался предпринимать что-либо, боясь навредить. Он уже совершил ошибку, когда поймал бродягу и позволил своим товарищам забить его до смерти. Больше он не хотел допускать такого исхода, а потому не понимал, что делать. Но одно знал точно – надо во что бы то ни стало найти Селби и поговорить с ним. В то, что Нэш может быть убийцей, Фармер не верил. Даже несмотря на всю его чудаковатость и нелюдимость. Просто он был слишком замкнут и иногда странно себя вел, но не более того. Однако чтобы убить? Это точно не про Селби Нэша! Его надо предупредить о возможной опасности. А еще лучше поговорить потом с Галеном Гилмором. Точно! Инспектор и его друг доктор Аттвуд ни в коем случае не допустят еще одного самосуда. Они люди чести и представляют закон. Но как найти Селби? Это значило, что ему необходимо отлучиться от группы. Под каким предлогом?

– Вот странный, – пробасил рядом с ним напарник. – Минуту назад улыбался, а сейчас нахмурился. Что с тобой, Ройл?

– Отстань, – отмахнулся Фармер. – Я просто думаю.

– И о чем же?

Человек явно хотел поговорить от скуки. В том, что они часами месили землю ногами, было мало веселого.

– Тебе какая разница? О личном.

– О своей виконтессе? – и мужчина подмигнул в отблесках света факела.

– Откуда тебе известно? – встрепенулся Ройл. Его сердце бешено заколотилось. Если знает этот мужлан, то что говорить обо всех остальных в Уокерли? Неужели о их встречах известно милорду Эддингтону?

– Да так. Прошел шепоток, – нарочито уклончиво ответил тот. – А чего ж ты ожидал? Надо было поаккуратнее свою барышню окучивать!

И он заквакал от смеха, довольный собственным замечанием. Ройл промолчал, стискивая зубы от злости. Прежде всего, на самого себя. Ну как он мог так опростоволоситься?

– Растягиваемся в цепь! – громыхнул старший группы. – Да так, чтобы видеть друг друга. Благо лес чуть поредел. Глядите в оба!

Ройл, воспользовавшись приказом, тут же отошел в сторону. Ему совсем не хотелось выслушивать назойливое продолжение от своего временного компаньона. Теперь его голова была занята мыслями о Мариссе, о их встречах, о том, что он потерял бдительность, и об их отношениях известно виконту и виконтессе. Однако больше всего Фармер почему-то опасался гнева старого Эддингтона. Хамиша Фредерика…

Он любил ночь. Даже больше, чем день. Днем он ненавидел яркий солнечный свет. Суету снующих по замку людей, пусть даже все они являлись членами твоей семьи и ее близкими друзьями. Это понимание пришло с годами. Старость. Хамиш, все еще не снявший костюм, стоял у окна своей комнаты и смотрел в темноту. Он опирался на трость. В ногах чувствовалась усталость, однако это не заставило его сесть в кресло. Спать он, естественно, не хотел. Теперь настали те дни, когда он ложился в постель глубоко за полночь, а просыпался с первым лучом света, падающим в большое окно его огромной спальни. Именно ночью он чувствовал полное умиротворение. Звук ночной тиши вперемешку со стрекотом сверчка был самым лучшим лекарством для нервов. Не то что настойки этого хлыща Тейта Янга. Да и думалось хорошо, сидя у окна, и слава Всевышнему, что его мозг еще сохраняет способность здраво мыслить. Того дня, когда она будет потеряна, Хамиш Фредерик Эддингтон боялся больше смерти. Все чаще для себя он в душе молил Господа о том, чтобы быстрое забвение пришло раньше длительного безумия. Однако, несмотря на хворь, которая так надолго поселилась в его теле, старик был для своего возраста полон сил. Просто периоды болезни стали дольше, да и желание появляться в обществе с каждым днем все больше и больше затухало. Очень часто Хамиш чувствовал себя отлично, но из спальной комнаты не выходил и запрещал кому бы то ни было входить в нее – не имел желания никого видеть. Единственным человеком во всем «Эддингтон Холле», которого он по-настоящему любил и позволял посещать себя больше обычного, был его внук Алисдэйр. Высокий и стройный, необычайно умный и красивый, он унаследовал все самое лучшее от Эддингтонов. В нем, возможно, Хамиш видел самого себя в молодости: будто собственное зеркальное отражение шестьюдесятью годами ранее возникало перед ним. Вот и сейчас, стоя перед окном, он вдруг неожиданно для себя пожелал увидеть внука, поговорить с ним. Но знал, что тот отсутствовал в «Эддингтон Холле». Из-за этого не ложился в постель, – хотел его дождаться.