Дмитрий Безуглый - Девонширский Дьявол

– Это было глупо, – наконец спокойно проговорил он и что есть силы наотмашь ударил Агату по лицу. Затем снова – другой рукой.

Голова Абрамсон дернулась в одну, потом в другую сторону, ее крик прекратился, а тело вмиг сникло. Но сознание она не потеряла, – была просто оглушена ударами. Видя это, человек подошел к ней, совершенно не опасаясь повторения попытки схватить его за горло, взял бечевку, завел руки девушки за спину и накрепко связал их.

– Я просил не делать глупости. Теперь ваши мучения будут гораздо сильнее.

Он закончил стягивать узел, взял склянку с жидкостью одной рукой, другой больно схватил Агату за волосы, запрокидывая ее голову назад.

– Пейте!

Поднес сосуд ко рту и стал насильно вливать в нее тошнотворную жгучую жидкость.

– Пейте!

При этом он старался лить аккуратно, чтобы заставить ее глотать. Но силы покинули Агату и она уже не сопротивлялась, выпивая странный напиток. Когда склянка опустела, человек отпустил ее волосы и поставил сосуд на стол.

– Хорошо.

Отойдя в сторону, он порылся в каком-то мешке и достал оттуда веревку. Смастерил петлю с одной стороны, подошел сзади и перекинул ее через верхнюю балку. Затем надел петлю на хрупкую шею девушки и плотно затянул ее, но так, чтобы она могла только дышать.

– Что… зачем… вы делаете… это? – захрипела она, чувствуя, как кровь приливает к голове.

– Тебе будет очень интересно смотреть, – как ни в чем не бывало ответил человек в маске.

Сделав это, он взял другой конец веревки и, умеренно натянув ее, привязал к столбу, стоящему позади стола, на котором сидела Агата.

– Теперь вы и пикнуть не сможете, – удовлетворенно произнес он.

Глаза девушки вновь расширились от ужаса, когда увидели, что человек в маске взял саквояж, поставил его на стол, стоящий рядом, и раскрыл его. Там было полным-полно каких-то инструментов, которые он стал бережно и медленно раскладывать в ряд. Да так, чтобы Абрамсон могла все это наблюдать. Ножи, пинцеты, зубила, долото, щипцы, пила и прочие хирургические инструменты, от одного вида которых кровь стыла в жилах. Закончив раскладывать их, человек обернулся и, даже несмотря на маску, Агата буквально всем телом почувствовала, что он улыбается:

– Нам пора начинать.

От этих слов и осознания, что сейчас будет происходить, она готова была заорать вновь, но не могла – петля плотно вжималась в шею.

Человек в маске взял нож и подошел вплотную к девушке.

– Пожалуйста… – что есть мочи захрипела она. – Умоляю… вас…

Но в ответ была тишина. Нож уже разрезал платье, и Агата чувствовала холодное прикосновение стали к своей коже. Все ее мольбы оставались без внимания – он был полностью погружен в то, что делал. Через несколько минут Абрамсон была полностью голой. Слезы отчаяния текли по ее щекам.

– Пожалуйста…

Человек взял тряпку и заново засунул ее в рот пленнице.

– На случай, если все же захотите кричать. Ведь будет больно.

Затем в его руках появился другой нож, тонкий с коротким лезвием, и какой-то инструмент, похожий на щипцы. Глаза девушки расширились, лицо стало красным от напряжения. Она видела, как мучитель склонился над ее животом и поднес руку с ножом к телу. Но ничего не могла поделать. Даже лечь обратно на стол не могла из-за натянутой на шее веревки. Вот так сидя, совершенно беспомощная Агата Абрамсон ощутила сильную, внезапную боль: лезвие резало ее пах.

– Вы, наверное, думаете, почему не теряете сознания? – совершенно обыденным голосом приговаривал человек в маске, погружая нож на всю длину лезвия в живот Агаты. – С удовольствием отвечу: потому что я дал вам выпить специальный отвар. Он обладает сильным тонизирующим свойством и существенно замедляет кровообращение. Это его преимущества, потому что в мои планы не входит, чтобы вы потеряли кровь. Много крови.

Невыносимая боль заставляла девушку мычать в тряпку, лицо становилось пунцовым, а глаза готовы были вылезти из орбит.

– Однако, как и любой отвар, он обладает также побочными эффектами. Самый сильный – вы чувствуете. Причем вы чувствуете все в несколько раз сильнее. Нервы обострены, и это придает куда больше боли. Но иного выхода нет.

Последняя фраза прозвучала с напускным сожалением.

– Я сделал разрез. Видите?

Повинуясь сказанному, глаза Агаты невольно опустились вниз. В ее животе зиял большой разрез, рассекая его поперек. Небольшие струйки крови стекали на стол.

– Этими щипцами я отверну вскрытую кожу, дабы мне легче было работать, – прокомментировал голос, словно перед ним был студент, проходивший медицинскую практику. – Но перед этим мне все же придется положить вас обратно на стол. Так удобнее. Вы не против?