Дмитрий Безуглый - Девонширский Дьявол

– Он… там? – Марисса кивнула в сторону комнаты, вход в которую перегородил собой Тейт.

– Да.

– Я хочу к нему!

Эти слова прозвучали настолько жалостливо и просто, что доктор Янг смутился. Его сердце кольнула жалость. Он вдруг как бы со стороны посмотрел на девушку, себя и Ройла при смерти. Будто мгновенно оценил всю ситуацию по-иному.

– Я бы не хотел этого, – тихо, но твердо ответил он. – Ему сейчас необходим только покой.

– Прошу вас, – влажные от сдерживаемых слез глаза Мариссы с мольбой уставились на Янга.

– Ну хорошо, – он не мог больше противиться ей. Может быть, она сейчас будет видеть любимого живым в последний раз? Кто знает. И если так, то Тейт потом никогда себе не простит, что запретил ей это.

– Только одна просьба – соблюдайте тишину.

Марисса тут же кивнула и неуверенным шагом вошла в операционную следом за доктором. Ройл лежал на столе, укрытый простынею по грудь. Его лицо было осунувшимся и сильно бледным. Тонкие розовые губы разительно выделялись на фоне неестественной бледности, а вокруг глаз проступило множество глубоких морщин. Он словно мгновенно постарел на несколько десятков лет. При виде его Марисса не сдержалась: из глаз потекли слезы отчаяния. Невыразимая боль скрутила юное девичье сердце, ей было тяжело дышать, но она продолжала смотреть на любимого. Жизненные силы покидали Ройла, и Марисса вдруг поняла – он умирает. Эта мысль так обыденно ворвалась в ее мозг, что ужаснула своей правдивой простотой. Он умирает! Внутри стало очень больно. Так больно, что помутнело в глазах, а воздуха стало как-то очень мало. Она почувствовала головокружение, а потом странная мутно-темная пелена устлала ее глаза.

– Марисса? Что с вами? – было последнее, что услышала она перед тем, как, оседая на пол, потеряла сознание.

Доктор Янг едва успел подхватить ее. Бережно уложил на кушетку, пощупал пульс. Он безошибочно определил обморок, но решил не давать Мариссе нюхательной соли. За окном на улице становилось шумно. Тейт приблизился к нему и выглянул наружу. К рыночной площади стекались люди. Много людей…

Много людей, разгневанных жестокими убийствами, направлялись на площадь. Ими руководила жажда расплаты и желание покончить с этим ужасом, опустившимся на тихий, спокойный Уокерли. Фрэнки Пикок, покинув полицейский участок после беседы с главным констеблем Финчем, не замечал суеты и шума на площади. Он некоторое время совсем ничего не замечал, будучи под глубоким впечатлением от разговора с жестким полицейским. Согласившись дать показания против Селби Нэша, парень понимал, что будет говорить ложь. Он ведь не мог с уверенностью утверждать, что там, в овраге, он столкнулся именно с Нэшем. И теперь ему следовало оговорить человека, в виновности которого он вовсе не был уверен, но после его слов того вздернут на виселице. Что там мистер Финч говорил о геройстве? Для остальных, возможно, это будет и так, но вот для самого Фрэнки до конца его дней терзания совести будут обеспечены. Он не сможет спокойно спать, а внутри него навсегда поселится презрение к самому себе. Но что он мог сделать? Что предпринять? В голову приходила только одна мысль – поговорить с мамой. Может, она что-то подскажет.

Фрэнки Пикок шел домой. Было уже темно, и только малочисленные газовые фонари слабо освещали центральную улицу. И факела людей, собирающихся на площади в возмущенную толпу. Он прошел мимо таверны, которая была почти пуста, и свернул в узкую улочку. Она была безлюдной, а звук шагов эхом отражался от каменных стен домов. Вдруг ухо Фрэнки уловило посторонний звук, который немного насторожил его. Он приостановился, пытаясь вслушаться. Обернулся. Но позади него никого не было. Пожав плечами, Пикок двинулся дальше. Наверное, почудилось. Однако не успел он сделать и десяти шагов, как звук повторился. Будто кто-то тайком шел следом. Фрэнки резко повернул голову. Никого. Но нарастающий страх уже сковывал его тело. Он почему-то только сейчас сообразил, что находится на этой покрытой мраком улице совершенно один. Захотелось бежать. Он повернул голову обратно, намереваясь ускориться, и оцепенел. Прямо перед ним возвышалась черная фигура в маске. Это он! – мелькнуло в мыслях Фрэнки. Его рот приоткрылся, глаза мгновенно расширились от ужаса, но закричать или двинуться с места Пикок не успел. Что-то холодное и твердое вонзилось в его живот, причиняя сильную боль. Тут же внизу живота стало горячо и влажно.

– Что… – захрипел Фрэнки, опуская голову книзу.