Роберт Гулик - Монастырь с привидениями

Расположившись в маленькой комнатенке Дао Ганя, судья Ди молча попивал чай, приготовленный для него помощником. Потом со вздохом сказал:

— Теперь-то мне ясно, что, когда я заметил Мо в его потайной комнате, он что-то вытворял с безрукой статуей из Галереи ужасов. Наконец-то мы обнаружили однорукую женщину, и все же у меня в голове не укладывается, как я мог видеть деревянную статую через окно, которого не существует!

Судья помолчал немного и продолжал:

— Однако не будем ломать над этим голову, а попробуем разобраться с новыми обстоятельствами, которые стали нам известны. Похоже, госпожа Бао выполняла для Мо роль сводницы, а покойный настоятель, должно быть, попустительствовал их грязным делишкам. Очевидно, Мо решил на некоторое время поместить госпожу Кан в Галерею ужасов. До того, как мы появились там, он, вероятно, убрал из галереи деревянную статую и закрепил крюки на запястьях бедной барышни. Какая наглость со стороны этого мерзавца — продолжать свои кошмарные забавы прямо у меня под носом! — Судья сердито подергал бороду. — Когда Мо и настоятель узнали от госпожи Бао, что Белая Роза отказалась от своего первоначального решения стать монахиней и твердо вознамерилась встретиться с госпожой Оуян, они решили не терять времени даром. Им было известно, что я намереваюсь утром отбыть из монастыря, и, если бы я поинтересовался судьбой девушки, они легко могли бы убедить меня, что она на несколько дней затворилась в запретной части этого монастыря. Потом они настолько запугали бы бедную девушку своими адскими пытками, что она не решилась бы донести на них, и они смогли бы придумать какие-нибудь приемлемые объяснения для госпожи Оуян, вернее для Кан Идэ, и Цзун Ли. А к тому времени ее бы уже изнасиловали, и она сама не пожелала бы видеть ни своего брата, ни поэта. Настоящие изверги!

Он нахмурил густые брови. Дао Гань молча подергивал три длинных волоска на щеке. Услышанное его не удивило: он знал, что человеческой мерзости нет предела.

Судья же продолжал:

— Настоятель избежал земного суда, но Мо Модэ мы поймаем, он-то и является главным преступником. Не думаю, чтобы у настоятеля хватило на это решимости, в душе он был трусом. Ну а мы должны поторопиться, Дао Гань! Я пойду и разбужу наставника Суня. Прикажем всем обитателям монастыря собраться в зале, и пусть Куань Лай и Кан Идэ внимательно их рассмотрят. Если Мо среди них не окажется, придется обыскать весь проклятый монастырь.

Но Дао Гань не был уверен в разумности этого плана.

— Боюсь, господин, если мы велим всей монастырской братии собраться в зале, Мо сразу заподозрит, что это каким-то образом имеет отношение к нему. Он постарается скрыться прежде, чем мы приступим к обыску монастырских помещений. Гроза кончилась, и только Небу известно, сколько выходов есть в монастыре. Как только он окажется в горах, поймать его будет непросто. Конечно, все обстояло бы иначе, если бы Ма Жун, Цзяо Тай и десятка два тюремщиков были с нами. Но нам вдвоем... — Он не закончил фразу.

Судья мрачно склонил голову. Ему пришлось признать правоту слов своего помощника. Но что же в таком случае делать?

Он рассеянно поднял палочку для еды, пытаясь установить на ней чайное блюдце.

— Какая жалость, что у меня нет плана монастыря, — продолжал Дао Гань. — Будь он у нас, мы, вероятно, смогли бы вычислить, в какую же спальню отвела госпожа Бао Белую Розу. Наверно, это было где-то поблизости от той кладовой, в которой вы видели Мо со статуей обнаженной женщины. И тогда мы могли бы проверить там толщину стен.

— Наставник Сунь показал мне чертеж, — сказал судья Ди. — Нечто вроде схемы, по которой построен монастырь. — Он не спускал глаз с блюдца; ему казалось, что вот-вот он сумеет установить равновесие. — Эта схема очень помогла мне ориентироваться в монастыре. Но, разумеется, она передает только самую общую картину.

Блюдце со звоном упало и разбилось о каменный пол. Дао Гань нагнулся и собрал осколки. Прилаживая их один к другому, он спросил с некоторым любопытством:

— А что это вы пытались сделать, господин?

— Видишь ли, — несколько смущенно ответил судья, — я попробовал повторить трюк госпожи Дин. Она вращала блюдце на кончике палочки. Кромка, идущая по донышку, не позволяет блюдцу сорваться. Очень ловкий трюк. А вращающееся блюдце напомнило мне круглый даосский символ, который наставник Сунь изобразил в верхней части своей схемы: два изначальных принципа, постоянно вращающихся в вечном взаимодействии. Странно, что у меня блюдце упало. Когда я видел, как это делала госпожа Дин, все казалось очень просто.