Роберт Гулик - Смерть под колоколом

Вокруг сгрудились зеваки, с трепетом глядя на четырех больших буйволов, мирно жевавших сено неподалеку, и стоящего рядом старого крестьянина.

По знаку судьи подручные палача поставили Хуан Сана на колени. Они сняли с него табличку и расстегнули ворот. Палач поднял свой тяжелый меч и посмотрел на судью. Тот наклонил голову, и лезвие обрушилось на шею преступника.

Он упал, но голова не отделилась от туловища полностью. То ли кости его были слишком крепкими, то ли палач не рассчитал удар.

Толпа загудела. Ма Жун прошептал на ухо старшине Хуну:

— Негодяй не ошибся, невезение преследует его даже теперь.

Подручные вновь поставили несчастного преступника на колени, и на этот раз палач ударил с такой силой, что голова далеко откатилась от кровоточащего тела. Затем он подобрал голову и поднес судье для того, чтобы тот пометил лоб своей алой кисточкой. Ее бросили в корзину, чтобы потом прибить за волосы к городским воротам.

Теперь Линь Фан был проведен на место казни, и подручные перерезали веревки на его руках. Увидев четырех буйволов, он пронзительно вскрикнул и заметался, но палач схватил его за шею и бросил на землю. Помощники привязали к его запястьям и лодыжкам толстые веревки.

Палач дал знак крестьянину, и тот подогнал буйволов. Судья наклонился к начальнику гарнизона и что-то негромко сказал ему. Он отдал приказ своим людям, и те окружили преступника и всех, кто участвовал в казни, чтобы толпа не смогла увидеть кровавое зрелище. Все взгляды были направлены на наместника округа, никто не издал ни звука, только далекий крик петуха нарушил тишину.

Судья кивнул.

Линь Фан завопил, а потом застонал. Было слышно, как крестьянин тихо посвистывает, управляя быками, и мирный звук, какой можно услышать обычно на рисовых полях, заставил всех, кто его услышал, содрогнуться от ужаса. Снова раздались крики Линь Фана, прерываемые безумным смехом. Раздался сухой треск, как при падении дерева, и солдаты расступились. Зрители увидели, как палач отсек голову от изуродованного тела. Затем он поднес ее судье, и тот пометил лоб красной кисточкой, чтобы ее также повесили на ворота вместе с головой Хуан Сана.

Палач протянул крестьянину слиток серебра. Но тот плюнул на землю и отказался принять проклятую награду, хотя люди его класса не часто имели возможность видеть драгоценный металл.

Ударили в гонги, и солдаты отдали честь, когда судья Ди спускался с помоста. Помощники заметили, что лицо его побледнело, а по лбу катится пот. Он поднялся в паланкин и попросил доставить его к храму Хранителя города, где воскурил благовонную свечу и долго молился небесному покровителю Пуяна, прежде чем вернуться в суд. Там его уже ожидали помощники.

Судья дал знак старшине, и тот налил ему горячего чая. Вдруг дверь резко распахнулась, и вбежал начальник стражи.

— Ваша честь, мне сообщили, что госпожа Лян только что покончила с собой, приняв яд!

Старшина и его товарищи изумленно вскрикнули, но судья, казалось, совсем не удивился. Он приказал начальнику стражи отправить в дом покойной судебного врача, чтобы тот составил свидетельство о смерти. Причиной самоубийства надлежало указать помутнение рассудка.

Затем судья Ди откинулся на спинку кресла и устало произнес:

— Вот теперь дело «Лян против Линь» действительно закрыто. Последний представитель семьи Линь был казнен, последняя представительница семьи Лян покончила с собой. Почти тридцать лет вражды — убийства, изнасилование, поджог, ложь. И это конец. Все мертвы.

Он молча глядел перед собой невидящими глазами. Помощникам было не по себе, но ни один не решался задать вопрос.

Внезапно судья вышел из оцепенения, скрестил руки в длинных рукавах и заговорил своим обычным тоном:

— Когда я только начинал заниматься этим делом, меня поразило одно странное противоречие. Линь Фан — жестокий преступник, а госпожа Лян — его главный обвинитель. В течение долгого времени он стремился уничтожить ее, но когда она приехала в Пуян, оставил в покое. Я спрашивал себя: почему он ее не убил? У него хватало подручных, и он мог легко представить это убийство как несчастный случай. Линь Фан не колебался, когда речь шла о Лян Кофа. Он не колебался и тогда, когда понял, что может избавиться от нас. Но с того момента, как госпожа Лян приехал в Пуян, он не шевельнул и пальцем против нее. Как это объяснить?

Найденный под колоколом медальон дал мне первую подсказку. Выгравированное внутри него имя «Линь» заставило всех вас подумать, что он принадлежит Линь Фану. Но такие медальоны носят на шее, и если тесемка рвется, они застревают в одежде. Следовательно, Линь Фан не мог его потерять. Поскольку медальон лежал рядом с шейными позвонками убитого, я сделал вывод, что он принадлежал ему. Линь Фан его не видел, потому что в момент преступления медальон находился под одеждой жертвы. Лишь после того, как термиты съели ткань и шнурок от медальона, можно было его обнаружить. Это заставило меня предположить, что мы нашли не прах Лян Кофа, а кого-то, кто носил ту же фамилию, что и убийца.