Роберт Гулик - Поэты и убийцы

Когда они снова уселись за стол, десятник отступил и встал за самой дальней колонной. Двое его подчиненных присоединились к нему. Пока судья Ди наполнял чашу Юлани, наместник Ло сказал:

— Мой домоправитель сообщил, что чуть подальше есть тропинка, ведущая на дно ущелья. Несколько моих людей сейчас спускаются по ней, чтобы отыскать тело. Но, вероятно, оно будет найдено ниже по течению, которое тут очень сильное.

Поэтесса поставила локти на стол и со слабой улыбкой сказала:

— Уже много лет назад он приказал подготовить проект великолепного мавзолея, который должны были возвести у него на родине после его смерти. А теперь его тело... — Она закрыла лицо руками.

Ло и Могильщик в молчании смотрели на ее трясущиеся плечи. Придворный поэт, отвернувшись, глядел широко раскрытыми глазами на залитую лунным светом горную гряду. Потом поэтесса уронила руки на стол.

— Да, он был единственным мужчиной, которого я на самом деле любила. Мне пришелся по душе поэт Вэнь Туньян, он был щедр, и мне нравилось его общество. Было и еще несколько других приятных мне мужчин. Но Шао Фаньвэнь жил внутри меня, прямо тут, он словно проник мне под кожу. Я влюбилась в него, когда мне было девятнадцать. Он велел мне тайком сбежать из заведения, где я работала, отказавшись внести выкуп. Когда он меня бросил, то оставил без гроша. Мне пришлось зарабатывать на жизнь в дешевом притоне, потому что после побега мое имя оказалось в черном списке и в приличные заведения меня не брали. Я заболела, чуть не умерла с голоду. Он знал об этом, но ему было наплевать. Потом, после того как Вэнь Туньян снова поставил меня на ноги, я несколько раз пыталась вернуть Шао. Но он отшвыривал меня со своего пути; так отпихивают слишком любвеобильного пса. Он заставлял меня безумно страдать! Но я никогда не переставала любить его.

Одним глотком она допила свое вино. Потом, бросив на судью Ло горький взгляд, продолжила:

— Когда вы пригласили меня, Ло, я сперва отказалась, потому что подумала, что никогда больше не захочу его видеть... слышать его высокопарные разглагольствования, смотреть, как... — Юлань пожала плечами. — Но когда любишь человека, то любишь даже его пороки. Так что я пришла. Находиться рядом с ним было пыткой, но я все равно чувствовала себя на седьмом небе... Лишь когда он велел мне сочинить оду о «счастливом воссоединении», я вышла из себя. Смиренно прошу меня простить, Ло. Что ж, я была единственным в мире существом, перед которым он мог открыто хвалиться своими злодеяниями. А их у него за душой скопилось много; он говорил, что, будучи величайшим из всех людей, которые когда-либо жили на свете, имеет право на любые ощущения, доступные человеческому телу и разуму.

Да, он соблазнил наложницу генерала Мо, а когда генерал обнаружил это, уничтожил его. Шао тоже подумывал присоединиться к заговору, но вовремя понял, что тот обречен на провал. Он знал всех сподвижников генерала, но они не знали его! Цензор благодарил Шао за добрый совет — сам Шао с удовольствием рассказал мне об этом! Не имея письменных подтверждений его интереса к заговору, генерал не сказал о нем на суде ни слова, к тому же был слишком горд, чтобы обнародовать прелюбодеяние наложницы, которая вдобавок повесилась, так что доказательств у него все равно не было. Шао любил рассказывать мне о своих старых интрижках... Этой весной он приехал в монастырь Белой Цапли, чтобы повидаться со мной, ведь ему больше всего на свете нравилось злорадствовать, наблюдая, как страдают те, кому он принес горе. По этой же причине, бывая в Цзиньхуа, он всегда навещал свою незаконную дочь в лисьем храме и убеждал ее, что она ведет прекрасную жизнь со своим любимым и с лисами.

Ну а мой рассказ о том, как я запорола насмерть служанку, абсолютно правдив, только вместо Суна со мной был Шао. Я в жизни не встречалась с несчастным студентом и лишь вчера услышала о нем от академика. Понимаете, бедняжка Шафран рассказала отцу про Суна. Ночью Шао пошел на квартиру к Суну, постучал в заднюю дверь и сказал, что у него есть сведения по делу генерала Мо. Студент впустил его и был убит напильником, который Шао нашел среди мусора перед садовой калиткой. Он рассказал мне, что пришел с кинжалом, но всегда лучше использовать найденное на месте оружие. Потому-то танцовщицу он убил ножницами. Его беспокоило лишь, что у Суна могло оказаться свидетельство связи между ним и матерью студента, быть может, старое письмо или еще что-то в этом роде. Он обыскал временное жилище Суна, но ничего не обнаружил. Налейте мне еще вина, Могильщик!