Игорь Трофимкин - Призрак с улицы Советской

В середине января меня отправили в командировку. Вдвоем с Димой Семенцовым нам нужно было заехать в Кандалакшу, ему на бумажный комбинат, мне просто осмотреться и как юристу приглядеться к их отделу сбыта. Естественно, официально я ничего сделать не мог, кроме как просмотреть копии наших с ними договоров на поставку. А официально действовать я тоже не мог — не имел полномочий. Всю официальную часть вел Семенцов.

Правда, я-таки ухитрился побеседовать с зам. начальника отдела сбыта вполне неофициально, в местном кабаке. Валентин Лаврентьевич был большой любитель халявы, и мое легкомысленное предложение пообедать принял всерьез. Хотя ничего, что могло заинтересовать меня лично, я не узнал да скорее всего и узнавать было нечего, но все-таки, приканчивая вторую бутылку, Валентин Лаврентьевич признался, что поставки идут в «Мефисто» плохо, поскольку «рельсы, Стасик, совсем заржавели, понимаешь, вагоны по ним, ну никак не идут».

— Да неужто, Валентин Лаврентьевич! Я, правда, человек новый, работаю недавно, но думаю, что идет к вам маслице для смазки рельсов довольно регулярно. Может, до вас лично не доходит?

— До меня доходит, — пьяно-обиженно ответил зам, — да только не то, что на рельсы, а на кусок булки намазать и то не хватает.

— Ай-ай-ай! Надо это дело уладить. Непременно уладить!

Семенцов в гостинице досадливо отмахнулся.

— Алкаш поганый! Всем им здесь хватает нашего маслица! — Но, подумав, вынул из чемодана небольшую пачку розовых бумажек. — На, отдай ему пол-лимона. Скажи аванс! Основная сумма будет, когда три вагона недостающие пригонят!

Так я невольно оказал хоть и небольшую, но услугу издательству, правда при этом вступил в противоречие с законом, но, думаю, это мне простится.

Из Кандалакши поехали мы прямиком в Вологду, где уже мне пришлось разворачиваться. Собрал я там местных книгопродавцев и библиотекарей, провел беседу о необходимости донести до всего северного края замечательные издания «Мефисто», рассказал о планах, раздал рекламные проспекты, листовки. После этого подписал пару контрактов с двумя оптовиками на три названия по 5 тысяч экземпляров каждого.

Вечером Семенцов говорит:

— Пора и отдохнуть духовно. Пойдем в гости сегодня.

— Форма одежды парадная? — ужаснулся я.

— Да нет. Оденемся простенько, но со вкусом, по-столичному. И мы, решив, что лучшим парадом будут свитера с джинсами, прихватив, естественно, коньяку и заморских конфет коробку, направились на окраину. Впрочем, окраина здесь понятие условное. Прошли минут десять и — тихая улочка с деревянными домиками, палисадничками, резными крылечками, на кирпичном заборе давила надпись: улица Советская.

К одному из таких домиков и подвел меня Семенцов. Нас яростно облаял пес из-за крепкого без единой щелочки дощатого забора. Семенцов нажал кнопку звонка у калитки. Скоро нам открыл благообразный мужик лет пятидесяти, с аккуратно подстриженной окладистой бородой.

— Здравствуйте, дорогие питерцы, проходите, приветствую вас в древней Вологде.

Мужика звали Иван Васильевич, он провел нас в горницу, без суеты, но споро накрыл на стол, поставил на плиту кастрюлю с картошкой.

— Ну как, все дела завершили успешно? — осведомился хозяин, как и следует, начиная разговор с вопроса пустого и явно ему неинтересного.

— Все в порядке, Иван Васильевич. А у вас как? Нет ли сюрпризика какого для нашего обожаемого шефа?

— Сюрпризик есть! Как не быть?! Но сначала откушаем, а потом можно и о сюрпризах. Они на то и сюрпризы, чтобы подождать, помлеть, а уж потом бац! — и рот нараспашку! — Он рассмеялся.

Мы посидели, поболтали о нынешнем нелегком житье, поругали новоявленных нуворишей, прошлись по правительству и глядишь — бутылки коньяка как не бывало, а хозяин ставит на стол графинчик с темно-вишневой жидкостью.

Попробовали мы и из этого графинчика, но только по одной. После этого хозяин, кстати, трезвехонький, будто в жизни в рот капли не брал, пригласил.

— Ну, пойдемте посмотрим, что там у нас имеется нынче. Мы вышли из дома, обошли его, подошли к сараю. Пес сопровождал нас яростным лаем. Дверь сарайчика была хиленькая, на висячем замке. Иван Васильевич открыл ее, за ней оказалась другая, как я определил по внешнему виду металлическая, выкрашенная под дерево. Здесь хозяин поколдовал с внутренним замком, потом набрал код.

Мы оказались в небольшом зальчике. На стенах, оштукатуренных и побеленных, висело несколько портретов, судя по всему, кисти старых мастеров, в центре расположились изделия народных промыслов, в дальнем правом углу виднелись иконы. Иван Васильевич подвел нас к ним и посмотрел на нас хитро, вопросительно.