Роберт Гулик - Обезьяна и тигр

Ван машинально кивнул. Глубокие морщины избороздили его серое лицо; плечи поникли, словно бы на них водрузили тяжелый груз. В одно мгновение он вдруг превратился в старика.

— Это ужасное… ужасное несчастье, — произнес он охрипшим голосом. — Перед ужином мы вышли с сыном на прогулку, как мы всегда это делаем. Потом он поужинал с домоправителем и отправился спать. Телом он крепок, но с рассудком у него не все в порядке… Я велел домоправителю подать мне ужин в библиотеку, после чего и он тоже отправился спать. В назначенное время я впустил Дуаня через заднюю дверь и провел к себе в библиотеку. За ужином я признался ему, что потратил его золото. Дуань заверил меня, что не стоит по этому поводу волноваться, поскольку он всегда может получить больше золота, чем даже ему нужно. Он сказал, что я могу вернуть ему долг, когда мне это будет удобно. «Дружескую услугу, которую вы мне сейчас окажете, можете зачесть в счет будущих процентов!» — с улыбкой добавил он. Он быстро выпил большой кубок вина, и мы отправились в мое маленькое подсобное помещение. По вечерам я часто составляю там новые лекарственные смеси. Дуань положил левую руку на доску и закрыл глаза. И в тот момент, когда я взялся за нож, кто-то остановил мою руку. «Он украл у меня девушку!» — раздался у меня за спиной возглас сына. Нож опустился и обрубил Дуаню пальцы. Вскричав от боли, он рухнул на стол. Я сразу схватил его за руку, чтобы остановить кровотечение, но тут мой сын выхватил пест из ступки, что стояла рядом, и со страшной силой ударил Дуаня в затылок… — Ван воздел руки. — Этот юноша не понимал, что он делает, ваша честь! Он всегда такой добрый и обходительный! А как он любит животных! Он еще никогда…

— Разумеется, ваш сын не предстанет перед судом, господин Ван, — торопливо сказал судья. — На душевнобольных сила закона не распространяется. Что же касается вас, то мне придется во время вечернего заседания приговорить вас к длительному тюремному заключению за занятие контрабандой. Но я еще раз вас заверяю, что вам не следует беспокоиться за сына. И впоследствии, после того как выйдете на свободу, вы сможете регулярно с ним видеться.

Он подал знак начальнику стражи увести Вана. Некоторое время судья молча смотрел на лежащий перед ним на столе золотой перстень. Наконец он взял его и передал Дао Ганю.

— Позаботься, Дао Гань, чтобы эту драгоценность передали родственникам Дуаня. Снабдите его кратким описанием его кончины и спросите, нужно ли переслать тело родным или же можно предать его земле прямо здесь. А сейчас отправляйся в канцелярию и прикажи, чтобы конный гонец был готов отправиться в путь. А я пока подготовлю письмо коллеге в уезд Цзянбэй, которое он должен будет туда доставить. А еще напишу письмо старому Хуну, чтобы он сразу после ареста и допроса главаря банды Ляо вместе с Ма Жуном и Цзяо Таем возвращался домой.

На мгновение судья задумался и добавил:

— Прикажи выпустить ростовщика Лэна. Может быть, часы, проведенные в тюрьме, заставили его задуматься над своей судьбой. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться.

Судья Ди достал из ящика стола платок и вытер пот с лица. Потом он поднял голову, посмотрел на своего помощника и усталым голосом сказал:

— Нелегкая у нас служба, Дао Гань!

Действующие лица

Судья Ди — следует из Бэйчжоу в столицу, в 676 году от Рождества Христова

Минь Лян — богатый землевладелец

Минь Цзигюй — его дочь

Минь Годай — его младший брат, торговец чаем

Янь Юань — управляющий поместьем Миня

Ляо — эконом

Астра — служанка

Поплотнее завернувшись в тяжелую шубу, судья в одиночестве ехал верхом по широкому тракту, пересекающему безжизненную равнину. Солнце клонилось к закату, серые тени зимнего вечера уже окутывали унылую, залитую водой землю, которую дорога разрезала, будто трещина тусклое зеркало. Вода отражала свинцовое небо, что, казалось, висело совсем низко над рябью волн. Северный ветер гнал темные дождевые тучи к отдаленным горам, теряющимся в тумане.

Погруженный в размышления судья скакал, оставив далеко позади вооруженный эскорт. Поглубже натянув меховую шапку, судья склонился к шее лошади, неотрывно глядя на убегающую под копыта дорогу. Он сознавал, что ему следовало бы сосредоточиться на будущем — через два дня он будет принимать новую должность в столице, высокое назначение, совершенно для него неожиданное, но мысли постоянно возвращались к событиям последней недели. Ужасное происшествие, омрачившее его последние дни на посту судьи Бэйчжоу, изводило, не отпускало из этого покинутого ими три дня назад маленького, унылого округа, затерявшегося на холодном севере [2] См. роман ван Гулика «Смертоносные гвозди». .