Роберт Гулик - Обезьяна и тигр

— Ты спрашиваешь меня как официальное лицо или как приятель, которому я доверяю, как себе самому?

— Конечно же как старый приятель! — поторопился успокоить его Дао Гань.

Старик широко ухмыльнулся:

— Тогда вам придется за это заплатить, господин Дао. Частная информация стоит денег! Посмотрим, насколько вам приспичило!

Дао Гань глубоко вздохнул и запустил руку в рукав. Молча выложил он на прилавок пять медных монет. Старик внимательно наблюдал, как он выстраивает их в ряд.

— Да, получилось весьма красиво, — отметил старик. — Теперь посмотрим, удастся ли вам так же ровно уложить еще пять. А тогда будет о чем говорить, верно?

Дао Гань покорно принялся снова рыться в рукаве, но когда на стойке оказалось уже десять медяков, он с большим удивлением обнаружил, что хозяин не торопится их сгребать.

— Смотри, — заявил он, — сейчас я к твоим деньгам не прикоснусь, понятно? Пусть себе лежат. Вначале я должен убедиться, что я их и в самом деле заработал. Я имею в виду, что девчонка согласится, понимаешь?

— Нет, ничего не понимаю! — ответил Дао Гань. — Что значит «согласится»? Почему она вообще может не согласиться?

— Дело, конечно, не в ней, тут я с вами согласен, господин Дао. Но, между прочим, разное бывает. О цене вам придется договариваться с ее братом. Его зовут Сэн Цю. Он славный парень, полагаю, вы с ним найдете общий язык, а тогда уже он спросит сестренку, что она думает на этот счет. Вот и все!

— Тоже мне проблемы! — воскликнул Дао Гань. — Кстати, а сколько их там всего?

— В настоящий момент всего трое: Сэн Цю, его сестра и еще один их приятель. Я слышал, что был еще четвертый, но он куда-то исчез.

— И ты называешь это бандой?

— А разве я вообще говорил, что это банда? Они, знаете ли, отделились. Собственно говоря, они входили в банду Пекаря из Цзянбэя, но теперь с ним расстались. Не спрашивайте почему, я этого не знаю, да меня это и не касается. Это уже проблемы моего коллеги в Цзянбэе, понятно?

— А где найти этих троих?

— На постоялом дворе «Голубое облако». По крайней мере, такие до меня доходили слухи. Второй переулок направо, шестой дом. Отправляйся туда и проверь. И приятных развлечений, господин Дао! Думаю, что вам они придутся по вкусу!

Дао Гань метнул на ухмыляющегося старикана доверчивый взгляд, пробормотал какие-то слова благодарности и вышел из «Красного карпа». Он торопливо шел по причудливо изгибающимся улочкам, потому что вполне допускал, что старик может послать кого-то, чтоб предостеречь Сэн Цю, что к нему в гости направляется судебный чиновник.

Постоялый двор «Голубое облако» был жалкой халупой, затесавшейся между рыбной лавкой и лавкой зеленщика. В полутемном помещении у лестницы в старом тростниковом кресле дремал толстый мужчина. Дао Гань ткнул его под ребра своим костлявым пальцем.

— Мне нужен Сэн Цю.

Мужчина приоткрыл глаза.

— Можешь забрать его себе насовсем, — пробурчал он. — Наверху, вторая дверь налево. Кстати, спроси, когда он собирается заплатить за жилье.

— Тебе нужно — сам и спрашивай!

Дао Гань уже собирался подняться по узкой лестнице, как мужчина, который успел получше к нему приглядеться, протянул руку и ухватил его за рукав.

— Посмотри-ка на меня! — сурово приказал он.

Тут Дао Гань увидел у него на левой скуле здоровенный синяк. Один глаз был также подбит.

— Вот что мне сделал этот твой Сэн Цю. Гнусный тип, но силен, как бык. Я бы не советовал тебе идти к нему, а то иначе мне придется спускать тебя по лестнице на своих плечах. А у меня и без того хлопот достаточно.

— Мне надо поговорить с ним по одному делу, — коротко сказал Дао Гань.

Поднимаясь по скрипучей лестнице, Дао Гань грустно подумал, что хозяин «Красного карпа» охарактеризовал Сэн Цю как «славного парня». Так вот почему он был таким сверх любезным! Дао решил при первом же случае отплатить старому пройдохе.

Оказавшись в темном коридоре без окон, Дао Гань громко постучался во вторую дверь слева. Оттуда донесся грубый крик:

— Тебе, что ли, мало досталось, сукин сын? Получишь ты свою плату! Я же тебе сказал — завтра!

Гань распахнул дверь и вошел в жалкую, обшарпанную комнатенку. Справа и слева у стены стояли бамбуковые нары. На нарах ближе к двери лежал здоровенный парень с широким грубым лицом, окаймленным бородкой. На нем были коричневые штаны и залатанная коричневая куртка. На других нарах, заложив руки под лысую голову, громко храпел полуголый тип. У стола, под затянутым промасленной бумагой окном, сидела молодая женщина и зашивала синюю куртку. На ней были широкие синие штаны, верхняя половина хорошо сложенного тела была обнажена.