Елена Михалкова - Ваш ход, миссис Норидж

Гувернантка встала и вышла, не ответив ни слова.

Гэвин хрипло рассмеялся и вытянулся на тюфяке. С совереном или без, но в участке он сегодня не окажется, это уж как пить дать.

… Миссис Норидж спустилась в сад. Собака, сидевшая за забором, встретила ее дружелюбным помахиванием хвоста, но не приблизилась.

Гувернантка дошла до пустой конуры, в которой мисс Барроу когда-то держала огромного лютого пса, терпящего только ее одну. Пес сидел на цепи, в ошейнике, который хозяйка заказала у кузнеца. Кто бы мог подумать, что после смерти животного этот ошейник вновь поможет удержать на месте такую же свирепую тварь.

Она недооценила этого человека. Как ни раскладывай пасьянс, итог выходит неутешительным для Миллисент. Если поверят ему, а не ей, ее ждет наказание и, скорее всего, смертная казнь. Если поверят ей… Число желающих связать свою судьбу с несостоявшейся жертвой убийцы будет невелико, зато недоброго внимания общества она получит с избытком. Почтенные матроны заклеймят ее за неосторожность; их дочери станут всматриваться в Миллисент с жадным любопытством. Жена преступника! Кто-нибудь небрежно уронит, что мисс Кендел всегда была любительницей острых ощущений, и эта гнусная шуточка пойдет гулять по кругу. Общество ловит подобные намеки на лету.

«Нет, моя дорогая Миллисент, я не желаю тебе такой участи».

Что же остается? Они выиграли время, как того и хотела гувернантка; но и это время не бесконечно.

«Что в моих силах? – спросила себя миссис Норидж. – Убить его? Нет, я этого не сделаю. Выходит, единственное, что я могу – узнать о нем как можно больше».

… Когда она вернулась, пленник привстал на локте.

– Эй, слушайте, я тут кое-что придумал! Вам понравится, ей-богу!

– Что, принести вам стул и веревку?

– Ну уж нет! Сводить счеты с жизнью – это не для меня!

– Жаль, очень жаль, мистер Фейн! Вы избавили бы нас от многих сложностей.

– Я и так избавлю. Вот что: пускай семейка Мэл заплатит мне десять тысяч фунтов – и я оставлю ее в покое. Исчезну. Скроюсь. Больше и близко к ней не подойду. А? Как вам?

Миссис Норидж негромко засмеялась и вернулась на свое место, к книге и светильнику.

– Что это вы зубы скалите, старая кобыла? – грубо осведомился Гэвин.

– Меня забавляет ваша наглость, мистер Фейн. Вы женились на Миллисент, обманом выдав себя за другого человека…

– Эй, эй! – запротестовал Гэвин. – Не возводите на меня напраслину! Я Гэвин Фейн, сын Роберта Фейна. Тому порукой моя совесть.

Он тоненько захихикал.

– Вы женились, обманув ее насчет вашего положения в обществе и состояния, – продолжила гувернантка. – Затем пытались убить ее, а когда у вас не вышло, пригрозили, что обвините в покушении ее саму. И теперь вы согласны исчезнуть, забрав у ее семьи десять тысяч фунтов?

Гэвин пожевал губами, словно что-то прикидывая.

– Ладно, пусть будет восемь. Я не такой жадный, как вы могли решить.

– Будь вы обыкновенным обманщиком, быть может, я и предложила бы Миллисент подумать над вашим предложением, – спокойно ответила миссис Норидж. – Но вы убийца, мистер Фейн. На ваших руках кровь женщин, виновных только в том, что они доверились такому, как вы.

Гэвин пожал плечами с презрением.

– Глупость наказуема – или вы этого не знали? Женщины – дуры, сколько раз вам это повторять. Так пусть платят за это! Мне с детства бабы проходу не давали. Раз меня таким создал Господь Бог, может, он хотел, чтобы я учил их уму-разуму?

– Богослов из вас даже хуже, чем супруг. Вы позабыли шестую заповедь? Нет, мистер Фейн, никаких денег вы не получите. Проще всего было бы оставить вас здесь без еды и воды дня на четыре…

– А как же шестая заповедь? – оскалился Гэвин. – Хотели бы оставить, давно бы уже сделали это. Так что не пугайте меня, Норидж, а лучше подготовьте денежки. Гэвин Фейн человек честный, он свое слово держит. Исчезну – и не вспомните больше обо мне. А коли доведете дело до суда, помните, что судить меня будет мужчина. Вам, бабам, может, и хотелось бы расправиться с таким, как я, вот только у бодливой коровы шишки на лбу, а не рога. Хвала Господу, меня ждет мужское правосудие.

Он перевалился на спину и уставился в потолок, давая понять, что разговор окончен.

Миссис Норидж склонила голову набок, рассматривая пленника. Перед глазами ее встала собака, которая стояла за забором, помахивая хвостом. «Что годится для дрессировки животных, подойдет и для людей, – сказала она себе. – Чтобы бродячий пес начал вас слушать, нужно, чтобы он как следует проголодался! Что ж, мистер Фейн, ваш обед пока подождет».