Жорж Сименон - Мари из Порт-ан-Бессена

— …ты часом не сошел с ума?

Он повернул к отцу раскрасневшееся, с блестящими глазами и воспаленными губами лицо.

— …не хочешь ли подняться, а?

В это время два-три посетителя кафе еще блуждали по улицам. Мари поднялась в свою мансарду и начала раздеваться, не думая о Марселе. Она была вынуждена раздеваться в темноте, потому что накануне слышала, как топтался в коридоре хозяин, вероятно приклеившийся к замочной скважине.

Она улеглась. Простыни оказались холодными и влажными. Она слышала, как закрываются двери, и очень далеко — скрип цепи.

Постели Вио и его сына находились в одной комнате рядом с кухней.

Уставший Вио бормотал, стоя у дверей:

— Ложись!

Марсель имел глупость ему ответить:

— Я не хочу спать…

— А я сказал: ложись…

— Я не хочу спать…

Вио; вероятно, припомнилось в этот момент, что его сын приходил в кафе.

Бог его знает, как возникла эта мысль, но он все-таки невнятно спросил, подозрительно глядя на сына:

— А ты случайно не пьян?

Мальчик пожал плечами. Отец гнул свое.

— Ну-ка дыхни на меня…

— Нет!

— Ты сам знаешь, что пьян!

— Это ты пьян…

— Как? Что ты сказал?..

Наверное, это было произнесено с угрозой или мальчишка из жестов отца воспринял все слишком серьезно. Им так никогда и не удалось установить истину, потому что позднее и тот и другой все происшедшее вспоминали по-разному.

Один был возбужден от вина, другой от любовной лихорадки или просто мальчишества. Кухня была тесной из-за мебели и разных привычных предметов, некоторые из которых стояли на своих местах уже пятнадцать лет!

— Повтори-ка!

— Я тебе говорю, что ты пьян… Ты скотина!.. Ты подлец!.. Да, подлец!..

Он кричал, плача. Его сестра повернулась в своей постели, так и не проснувшись, поскольку была глухой.

— Грязный сопляк!.. Сейчас я тебя проучу…

Открылось окно, за ним другое. Из кухни Вио доносился грохот ломаемых предметов, непонятно, правда, каких. Широко открытая дверь отбрасывала на тротуар прямоугольник света.

Одни говорили, что слышали обмен ударами, другие утверждали, что разозленный Вио хватал разные вещи (впрочем, выбирая похуже), какие хотел сломать, чтобы утихомирить гнев.

В конце концов послышалось:

— Предупреждаю тебя, если ты еще раз сунешься в ту дверь, ноги твоей здесь не будет… Выбирай…

Никто не захотел вмешаться. Причину не посчитали серьезной. Все задавались вопросом, ушел ли мальчишка. Слышались всхлипывания, скорее, даже жалобные стоны.

— Ты хорошо понял? Если бы твоя бедная мать не отошла в мир иной…

Наутро шел дождь, женщины как приклеенные стояли у своих порогов, а если шли за покупками, то натягивали пальто на голову точно так же, как Мари накануне.

Дверь Вио была заперта. Внутри не слышалось никакого шума, из трубы не поднимался дым.

Дождь был мягким, прохладным и настолько мелким, что, казалось, падали не капли даже, а все вокруг светилось влагой. Можно сказать, что воздух двигался — нежно, беззвучно.

— В какой-то момент юнец выскочил и побежал… Через несколько шагов он остановился… Я думаю, отец вышел на порог, чтобы напомнить ему… Марсель, наверное, не хотел уходить… Может, он выскочил потому, что боялся?

Все это произносили с печальным видом, поглядывая на неподвижные корабли в бухте; вокруг каждого из них плавали остатки рыбы.

— Мой муж не хотел, чтоб я выходила… Начинался дождь…

Несмотря на дождь, старики стояли, как обычно, у каменного парапета рядом с разводным мостом, и они тоже говорили о Вио.

— Был ли он так уж пьян…

— Думаю, что…

— Куда он мог бы пойти?..

Мальчишка вышел, остановился на тротуаре, надеясь, что его позовут обратно, как несколько часов назад у «Морского кафе» он надеялся, что Мари придет его утешать.

Видел ли он своего отца через открытую дверь? Видел ли он соседей в ночных рубашках, торчащих в окнах? Плакал ли он? Кое-кто говорил, что да.

Все утверждали, что он был бледен, как будто в ночной темноте мог выглядеть как-то иначе.

Интересовались и тем, что Вио делал внутри дома.

Но известно было лишь, что в какой-то момент дверь распахнулась, словно от удара ногой, и с треском захлопнулась.

Продавщица газет, жившая через два дома, робко позвала:

— Марсель!.. Пест!.. Марсель!..

Марсель, конечно, услышал ее, но не обернулся. Он зашагал к центру города, где сходились дороги на Байо, Гранкан и Арроманш.

А еще продавщица газет сказала своему мужу то, что теперь повторяла всем: