Жорж Сименон: Мегрэ защищается

Часы показывали три.

— Зайди ко мне с блокнотом, Жанвье.

Жанвье был лучшим стенографистом в его бригаде. Он немедленно зашел к шефу, закрыв за собой дверь. В его взгляде был вопрос, который он не смел сформулировать.

— Садись… Я диктую…

Его показание оказалось более коротким, чем он предполагал. Часом раньше он представил бы объяснения, высказал бы предположения. Сейчас же ограничился лишь фактами, избегая всего, что могло произвести впечатление комментариев.

По мере того как Мегрэ продвигался в своем рассказе, инспектор Жанвье становился все более серьезным, хмурил брови, изредка бросал взгляды на шефа.

На все ушло не больше двадцати минут.

— Напечатай это в трех экземплярах.

— Слушаюсь, патрон…

Несколько секунд Мегрэ колебался. Префект рекомендовал ни с кем не говорить об этом деле.

— Прочти…

Он подтолкнул рукой листки с показаниями Николь Приер. Прочтя несколько строчек, Жанвье покраснел, как утром в префектуре покраснел Мегрэ.

— Кто же это мог…

Славный Жанвье! Он и Люка были самые старые сотрудники Мегрэ, и все они понимали друг друга без лишних слов.

— Кто? Я бы очень хотел знать это… Никому не говори об этом деле. Наш главный шеф рассматривает его как государственную тайну. Если у тебя будет время, постарайся разузнать о Жане Приере…

В тот момент, когда Мегрэ собрался выйти из комнаты, Жанвье пробормотал:

— Не расстраивайтесь, патрон…

— Я сказал, что подам в отставку, но я остаюсь. Если только меня не выгонят. Решил защищаться…

Мегрэ взял такси и через несколько минут уже входил в бистро «У Дезире». Хозяин стоял за стойкой и обслуживал группу штукатуров в белых блузах, которые зашли опрокинуть по стаканчику красного вина. В углу сидел пожилой мужчина и писал письмо. Возле него стояла чашка кофе.

Дезире достаточно было одного взгляда, чтобы узнать в Мегрэ своего ночного посетителя. Но он ничем не выдал этого. Избегая смотреть на него, он принялся переставлять стаканы и бутылки.

— Стакан белого вина… На сей раз незапечатанного…

— Шестьдесят сантимов…

Штукатуры не обращали внимания на Мегрэ. Человек с письмом тоже. Тем более, что у него были затруднения с вечным пером.

— Скажите, пожалуйста, хозяин…

Дезире нехотя повернулся к нему.

— Я ничего не забыл у вас вчера вечером? Не оставил здесь свой зонтик?

— Никто не оставлял зонтиков.

— Вы помните молодую девушку, которая ждала меня, после того как позвонила мне по телефону? Она попросила у вас один или два жетона?

Хозяин молчал с упрямым видом.

— Это меня не касается. Кроме того, я не помню, что происходило вчера вечером, и не обязан об этом говорить…

— Кто-то приходил сегодня утром и рекомендовал вам помалкивать, не так ли?

Рабочие стали прислушиваться и осматривать комиссара с головы до ног.

— С вас шестьдесят сантимов… — повторил старый упрямец.

Мегрэ положил на стойку монету в один франк и направился к двери.

— Вы забыли сдачу… Я не беру чаевых…

В отеле «Савой» на улице Эколь произошло почти то же самое. Хозяйка, полненькая женщина с крашеными рыжими волосами, сидела за бюро возле доски с ключами.

— Здравствуйте, мадам…

По взгляду, которым она его одарила, Мегрэ сразу понял, что она знает, с кем разговаривает. Однако хозяйка сделала вид, что он ей не знаком.

— Комиссар Мегрэ из уголовной полиции…

— Кто?

— Прошлой ночью я привел сюда молодую девушку. Я пришел заплатить за комнату, так как у нее не было денег…

— Вы мне ничего не должны.

— Она уплатила?

— Не важно. Вы мне ничего не должны.

— Значит, кто-то приходил сегодня утром, уплатил за нее и допросил вашего ночного дежурного?

— Послушайте, господин комиссар, я знаю, кто вы, и ничего против вас не имею. Но я не хочу неприятностей. Мне ничего не известно об этой особе. Мои книги в порядке. Ни полиция, ни налоговый инспектор никогда не могли нас упрекнуть…

— Благодарю вас…

— Простите, что я не могу ответить вам иначе…

— Я вас понимаю.

Времени зря не теряли, ничего не скажешь! Бесполезно звонить Мартине Буэ, подруге, у которой мадемуазель Приер провела вчерашний вечер, слушая пластинки. Она не скажет больше других. Мегрэ нисколько не сомневался, что Николь звонила вчера из кафе на бульваре Сен-Жермен.

Конечно, префект здесь ни при чем. Это дело не его рук. Он не любит полицейских старой школы. Это его право. Он не любит персонально Мегрэ, о котором слишком много, по его мнению, пишут газеты.