Агата Кристи - Смерть мисс Мак-Джинти

Пуаро кивнул головой в знак согласия и пробормотал что-то одобрительное.

— Я бегом поднялась по лестнице. Он стоял на лестничной площадке бледный, как смерть. Все это я вспомнила потом, так как в тот момент я, разумеется, еще не знала, что произошло. Я постучала и, не получив ответа, открыла дверь. В комнате все было перевернуто вверх дном, и я сразу же заметила, что в одном месте паркет был сломан. «Здесь был вор! — сказала я. — Но где же бедная миссис Мак-Джинти?» Мы нашли ее внизу, в небольшой гостиной… Она лежала мертвая, с разбитой головой… Ее убили, я это поняла с первого же взгляда… Убили у нас, в Бродхинни! Вы понимаете?.. Тогда, естественно, я закричала!.. И правду сказать, наделала же я хлопот… Ведь я чуть не упала в обморок. Кому-то пришлось сбегать в ресторанчик «Три утки» за коньяком, но даже потом, несколько часов кряду, я не могла унять дрожь. Я пошла домой выпить чашку чая и испытывала сильное потрясение и значительно позже, когда вернулся мой муж и спросил, что случилось… Надо вам сказать, что еще с раннего детства я была очень впечатлительной…

Пуаро постарался вернуть миссис Эллиот к теме разговора:

— Это меня не удивляет! — сказал он. — А когда вы видели бедную миссис Мак-Джинти в последний раз?

— Должно быть, накануне. Она рвала петрушку на своем огороде, а я в это время кормила кур.

— Вы с ней разговаривали?

— Она поздоровалась и спросила, несутся ли мои куры.

— Именно тогда вы видели ее в последний раз? В день ее смерти вы с ней не встречались?

— Нет-нет. Но его я в тот день видела. Было, вероятно, одиннадцать часов. Он прогуливался по дороге, волоча, как всегда, ноги.

Пуаро подождал немного, надеясь, что миссис Эллиот еще что-нибудь вспомнит, но она молчала. Тогда он решил задать еще один вопрос:

— Его арест удивил вас?

— Господи! И да, и нет. Понимаете, мне всегда казалось, что он ненормальный, а от людей, у которых в голове не хватает винтика, всего можно ожидать. Иногда их охватывает ярость… У меня был такой же дядя. Он не сознавал своей силы и временами был просто страшен… По-моему, Бентли просто помешанный, и не удивительно, если его не повесят, а запрут в сумасшедший дом… Его место там. Посмотрите, куда он спрятал деньги! Нужно быть ненормальным, чтобы положить их в такое место, где их сразу же нашли.

«Или же, — подумал Пуаро, — спрятавший эти деньги хотел, чтобы их поскорее обнаружили». Вслух он сказал:

— Вы случайно не заметили, не пропал ли у вас резак… или сечка?

— Нет-нет, — ответила миссис Эллиот. — Полиция уже задавала этот вопрос. И мне, и всем в деревне. Так и неизвестно, чем же убили миссис Мак-Джинти!

Эркюль Пуаро неторопливо направлялся к почте. Убийца хотел, чтобы нашли не орудие преступления, а деньги. И эти деньги служили доказательством виновности Джеймса Бентли. А против кого свидетельствовало бы орудие убийства?

Пуаро уже побеседовал с двумя другими соседками миссис Мак-Джинти. Они были менее говорливы, чем миссис Кидл, и менее мелодраматичны, чем миссис Эллиот. Они ему поведали, что миссис Мак-Джинти была очень приятной женщиной, что она никогда не вмешивалась в чужие дела, что в Куваллоне у нее была племянница, которая довольно часто ее навещала. По их мнению, никто не питал к ней неприязни. Они. спросили у Пуаро, правда ли, что готовится петиция в защиту Джеймса Бентли?

— Я топчусь на месте, — подумал Пуаро. — У меня ничего нет, решительно ничего, и мне теперь понятно, почему Спенс был обескуражен. Только я ведь не Спенс. Комиссар — очень хороший полицейский, честный, добросовестный, а я — Эркюль Пуаро. Мне все должно быть ясно!

Он попал в лужу и поморщился. Он был знаменитым Эркюлем Пуаро, но, с другой стороны, он был уже стар. Слишком тесные ботинки причиняли ему сильную боль.

Он вошел в почтовое отделение. Зал был разделен на две части: справа находилось все, что касалось службы его величества, а слева была своего рода универсальная лавка, где можно было купить, что угодно: конфеты, игрушки, штопку, приданое для новорожденного.

Пуаро не спеша осмотрелся и купил несколько марок. Служащая почты (он знал, что ее зовут миссис Суитиман) была сорокалетней женщиной с умными проницательными глазами.

— С вас четыре шиллинга десять пенсов, — сказала она. — Вам ничего больше не нужно?

Из двери, расположенной в глубине помещения, выглядывала другая служащая, молодая. У девушки были растрепаны волосы, она была довольно некрасива и, по-видимому, страдала от насморка.