Агата Кристи - Смерть мисс Мак-Джинти

— Как вам сказать… Это трудно объяснить… Я никогда не подумал бы, что он способен на такое. Только вот у него не очень надежная голова… Он был безработным, тревожился за свое будущее… В один прекрасный день его разум не выдержал…

— Когда вы его уволили, была ли у вас на то какая-нибудь особая причина? — спросил Пуаро.

— Никакой. Тогда был «мертвый сезон», у нас было слишком много служащих, и мы сократили работника, от которого было меньше всего пользы. Им и оказался Бентли… Мы дали ему отличную характеристику, но он так и не нашел другой работы. Ему не хватало энергии, впечатление, которое он производил, было не в его пользу…

Пуаро вскоре распрощался и ушел. Итак, Джеймс Бентли не производил благоприятного впечатления — все сводилось к этому. Сыщика утешало только одно: он знал многих преступников, которых все находили обаятельными.

— Вы позволите мне сесть рядом? Я хотела бы поговорить с вами.

Пуаро, погруженный в изучение меню ресторанчика «Голубая кошка», поднял голову, слегка удивившись. В зале было довольно темно, так как владелец ресторанчика постарался оборудовать его в стиле старинного кабаре со стенами из дубовых панелей, с цветными витражами и крохотными окнами. Однако Пуаро с первого же взгляда увидел, что остановившаяся около его столика молодая женщина была красивой, с бросающимися в глаза белокурыми волосами. На ней был ярко-синий костюм, и Пуаро показалось, что он уже где-то встречался с нею.

— Я нечаянно услышала обрывки вашего разговора с мистером Скатлом, — продолжала она.

Пуаро покачал головой. Он заметил, что в конторе фирмы «Бризер и Скатл» было много служебных кабинетов с тонкими перегородками, причем значительная их часть была застеклена.

— Вы печатали на машинке в соседней комнате, не так ли? Вы находились как раз за моей спиной; входя, я вас видел.

Она улыбнулась. У нее были великолепные зубы. Пуаро посмотрел на нее более внимательно. Ему понравилось ее телосложение. Он не любил женщин с плоской фигурой. Это была крашеная блондинка тридцати трех — тридцати четырех лет. Естественный цвет ее волос был, очевидно, каштановым.

— Я хочу поговорить о мистере Бентли, — произнесла она.

Пуаро знаком пригласил ее сесть.

— И что же вы хотите сказать мне о мистере Бентли?

— Он собирается потребовать пересмотра судебного процесса? Значит, обнаружены какие-то новые факты? Я была бы так рада… Ведь я никогда не считала его виновным!

— Никогда?

— По крайней мере, сначала. Я думала, что допущена ошибка… Потом, конечно, улики…

Она не закончила фразы.

— Понимаю, — сказал Пуаро.

— Раз никого другого не было под подозрением, я в тот момент решила, что, может быть, в припадке безумия…

— Производил ли он на вас когда-нибудь… как бы это сказать… странное впечатление?

— Нет, в том смысле, который вы предполагаете. Он казался «странным», так как до крайности был робким. Он не умел показать себя с лучшей стороны, а все потому, что не верил в себя.

Пуаро взглянул на незнакомку. Ее-то уж никак нельзя было в этом упрекнуть. Чего-чего, а уверенности в себе у нее было в избытке.

— Вы любили его? — спросил Пуаро. Она покраснела.

— Да, он мне нравился. Эми — это моя подруга по конторе — смеялась над ним и называла его дураком, но мне он казался очень симпатичным. Он был любезен, получил хорошее воспитание и многое знал. Я имею в виду то, что он почерпнул из книг…

— Я это уже понял.

— Ему очень недоставало его матери. Долгие годы она была больна… Не по-настоящему больна, просто плохо себя чувствовала… И для нее он делал все!

Пуаро кивнул головой в знак согласия. Он знал таких матерей.

Его собеседница продолжала:

— Она тоже очень заботилась о нем. Беспокоилась о его здоровье. Зимой следила за тем, чтобы он потеплее закрывал себе грудь. Заботилась о его питании…

— И вы с ним были большими друзьями? — спросил Пуаро.

— Не знаю… Это не совсем так! В течение некоторого времени мы о многом говорили. Но после увольнения — он… Одним словом, я его больше почти не видела. Однажды я написала ему очень доброжелательное письмо. Он не ответил…

— И все же вы его любите, — мягко сказал Пуаро.

— Да, я его люблю.

Она сказала это твердым и вместе с тем очень спокойным тоном.

— Прекрасно! — воскликнул Пуаро.

Он вспомнил свое посещение осужденного и отчетливо представил себе Джеймса Бентли; его некрасивое лицо, худое тело, руки, казавшиеся маленькими в сравнении с огромными костистыми запястьями, слишком длинную шею с выступающим адамовым яблоком Бентли не смотрел в лицо собеседнику. У него — был вид скрытного, замкнутого человека. Он говорил с трудом и часто неразборчиво. Бентли относился к тем людям, которых инстинктивно остерегаются, которым не доверяют. Он казался человеком, способным солгать, украсть, убить старую женщину ударом по голове… Такое впечатление он производил на всех, кто имел с ним дело. Такое же впечатление произвел он и на присяжных.