Агата Кристи - Врата судьбы

— За мной не надо приглядывать, — сказал Томми.

— Какой ты самонадеянный.

— Думаю, он зайдет попрощаться.

— О, да, у него ведь хорошие манеры, верно?

— Он захочет лишний раз удостовериться, что с тобой все в порядке.

— Я только ранена, и меня уже лечит доктор.

— Он и правда заядлый садовод, — сказал Томми. — Я это почувствовал. Он действительно подсоблял своему другу, мистеру Соломону, который умер несколько лет назад. Но, я думаю, это послужило ему отличным прикрытием, поскольку все знают, что он работал у него. Все по-настоящему.

— Да, такие вещи тоже приходится принимать в расчет, — сказала Таппенс.

Зазвонил звонок, и Ганнибал тигром вылетел из комнаты, готовый убить любого нарушителя, желающего вторгнуться на свято охраняемую им территорию. Томми вернулся с конвертом в руке.

— Адресовано нам обоим, — сказал он. — Вскрывать?

— Давай, — сказала Таппенс. Он надорвал конверт.

— Ну и ну, — сказал он. — Хорошие перспективы.

— Что это?

— Приглашение от мистера Робинсона. Тебе и мне. Отобедать с ним через две недели, когда, он надеется, ты окончательно поправишься. В его загородном доме. Кажется, где-то в Сассексе.

— Думаешь, он нам что-нибудь расскажет? — спросила Таппенс.

— Не исключено, — ответил Томми.

— Взять с собой список? — спросила Таппенс. — Я уже запомнила его наизусть. — И она проворно перечислила:

— «Черная стрела», Александр Паркинсон, фарфоровые табуретки «Оксфорд» и «Кэмбридж», Грин-эн-ло, КК, живот Матильды, Каин и Авель, Вернаялюбовь…

— Достаточно, — сказал Томми. — Совершенная бессмыслица.

— Бессмыслица и есть. Как ты думаешь, у мистера Робинсона будет кто-нибудь еще?

— Возможно, полковник Пайкэвей.

— В этом случае, — сказала Таппенс, — мне, наверное, надо будет взять с собой таблетки от кашля? Как мне хочется познакомиться с мистером Робинсоном. Неужели он такой толстый и желтый, как ты его описал… О! Но, Томми, это не через неделю Дебора привозит к нам детей?

— Нет, — ответил Томми, — в ЭТОТ уикенд.

— Слава Богу, получается весьма удачно, — сказала Таппенс.

— Едет машина?

Появившаяся в дверях Таппенс беспокойно вгляделась в поворот дороги. Она с нетерпением ждала прибытия ее дочери Деборы с тремя детьми.

Из боковой двери вышел Элберт.

— Еще рано. Это зеленщик, мадам. Вы не поверите, но яйца СНОВА поднялись в цене. Чтобы я еще раз проголосовал за правительство!.. Теперь я поддерживаю либералов.

— Может, мне зайти приготовить к обеду ревень и тертую землянику со сливками?

— Я уже все сделал, мадам. Я видел, как вы их готовите, и запомнил.

— Скоро ты сможешь работать шеф — поваром, Элберт, — сказала Таппенс. — Это любимая сласть Дженет.

— Да. И я сделал пирог с патокой — мастер Эндрю обожает пироги с патокой.

— Комнаты готовы?

— Да. Миссис Шеклбери сегодня пришла вовремя. В ванную мисс Деборы я положил «Герлейн». Это ее любимое мыло, я знаю.

Таппенс облегченно вздохнула, удовлетворенная, что все готово к приезду родных.

Прозвучал гудок, и через несколько минут к дому подъехала машина с Томми за рулем; в следующий миг гости уже стояли на крыльце — дочь Дебора, еще красивая в свои сорок лет, пятнадцатилетний Эндрю, одиннадцатилетняя Дженет и семилетняя Розали.

— Привет, бабушка! — вскричал Эндрю.

— А где Ганнибал? — спросила Дженет.

— Я хочу чаю, — сказала Розали, готовая удариться в слезы.

Начались приветствия. Элберт занялся разгрузкой фамильных сокровищ, включающих попугайчика, чашу с золотыми рыбками и хомяка в ящичке.

— Так вот он, новый дом, — сказала Дебора, обнимая мать. — Мне он нравится — даже очень.

— Можно нам пойти в сад? — спросила Дженет.

— После чая, — ответил Томми.

— Я хочу чаю, — повторила Розали: выражение ее лица ясно говорило: начнем сначала!

Они прошли в столовую, где, ко всеобщему удовлетворению, был накрыт чай.

— Что это за истории о тебе рассказывают, мама? — строго спросила Дебора, когда, закончив чай, они вышли на воздух. Дети умчались исследовать возможные удовольствия сада в компании с Томасом и Ганнибалом, который поспешил присоединиться к развлечениям.

Дебора, всегда считавшая, что ее мама нуждается в постоянном присмотре, и соответственно державшаяся с ней строго, вопросила:

— Чем ты занимаешься?

— А. Мы уже полностью устроились, — сказала Таппенс.

— Ты что-то делала, — настаивала неубежденная Дебора. — Правда, папа?