Дик Фрэнсис - 1968, Ставка на проигрыш

Резко зазвонил телефон, оборвав дремоту. Миссис Вудворд. От волнения ее ланкаширский акцент стал еще заметнее, и как трогательно обрадовалась она, узнав, что с Элизабет не произошло никакого непоправимого несчастья!

- Я и сам приболел. А жена пару дней побудет в лечебнице. Позвоните завтра - тогда я буду точно знать, когда ее привезут.

Положив трубку, я поплелся к кровати. На полпути остановился, зевнул и задумался. Стоит ли сообщать Виктору Ронси, что теперь он может забрать домой Мэдж с детишками? Стоит ли разрешить Уилли Ондрою ослабить бдительность и снять лишнюю охрану?…

Пока оставим все как есть. До скачек всего одни сутки. Может, и обойдется. С другой стороны, хоть Вьерстерод и выбыл из игры, оставался еще Чарли Бостон…

Тиддли Пом вряд ли выиграет Золотой кубок. После всех этих передряг шансов у него немного, да и приступ колик сильно изнурил его. Тогда выходит, что Чарли Бостон все равно получит свою прибыль, как планировали мошенники.

Я вернулся к телефону и после недолгих переговоров со справочной заказал Бирмингем.

- Мистер Бостон?

- Угу.

- Говорит Джеймс Тайрон.

На другом конце линии воцарилось гробовое молчание, прерываемое лишь хриплым дыханием.

- Сколько лично вы поставили на Тиддли Пома? - спросил я.

Какое-то невнятное хрюканье или ворчание вместо ответа.

- Лошадь будет бежать, - заметил я.

- Это все, что вы хотели сказать? - вымолвил он наконец.

Какой грубый и злобный голос! Грубый и злобный человек!

- На Росса и Вьерстерода можете больше не рассчитывать, - спокойно продолжал я. - Вы их никогда не увидите и не услышите. Оба они, бедняги, теперь покойники!

Я положил трубку, не дожидаясь ответа. У меня даже хватило сил стащить с себя пиджак. Я вернулся к дивану и обнаружил, что столь милая моему сердцу бездонная пропасть сна еще поджидает меня. Неловко заставлять ее ждать слишком долго.

Проснулся я не скоро, во рту пересохло, язык казался шершавым и неповоротливым. Действие лекарства кончилось. Отяжелевшие плечи болели и ныли. Какая тоска! Какая тоска и занудство эта боль! В комнате темно. Я взглянул на светящийся циферблат: четыре - хочешь верь, хочешь нет. Я проспал без малого двенадцать часов.

Зевнул. Голова почти не болела. И вдруг я с ужасом вспомнил, что так и не написал статью для «Блейз». Включил свет и отпил глоток из бутылочки Тонио. Достал блокнот и карандаш. Сварил кофе. Высоко подоткнул подушки, забрался в кровать и принялся «срывать покровы» к вящему удовольствию Люка-Джона.

- Юристы попадают в обморок, - сказал он.

- Я уже говорил, что человек, стоявший во главе рэкета, скончался на этой неделе, а закон о диффамации распространяется только на живых. Покойник не может возбудить дело. Кроме того, мертвец и сам не подлежит судебной ответственности, по крайней мере на этом свете, среди живых. Поэтому ни за один из их проступков они не могут оказаться subjudis. [7] Так или нет?

- Незачем цитировать мне юридические уловки «Блейз», приятель. Я жил ими, когда ты еще из пеленок не вышел. - Двумя пальцами он приподнял напечатанные мною листки, как будто они обжигали ему руку. - «Скованные страхом владельцы могут выползать из укрытий», - прочитал он вслух. - «С господством страха покончено, скандал с нестартующими фаворитами разоблачен полностью!».

Подняв голову от бумаг, Дерри выслушал эту тираду, усмехнулся и сказал:

- Снова наш любитель острых ощущений навлекает огонь на себя.

- Иначе жизнь становится пресной, - отпарировал я.

- Для кого как.

Люк-Джон подозрительно посмотрел на меня.

- Похоже, что мишенью был в основном он. Надо думать, эти синяки под глазами есть результат дня, столь урожайного на дорожные происшествия? - Он ткнул пальцем в статью. - А что, ты лично изобрел этого безымянного злодея или же он существует на самом деле? И если да, то кто он такой?

Если я не скажу, то Майк де Йонг из конкурирующей газеты быстро сообразит, что к чему, и выступит с разоблачительной статейкой, чего Люк-Джон мне никогда не простит. Да и смысла особого не было и дальше хранить это в тайне.

- Это южноафриканец по имени Вьерстерод, и погиб он позапрошлой ночью во второй автомобильной катастрофе.

Они буквально разинули рты.

- Вот это… бомба, - вымолвил наконец Дерри.

Я рассказал им почти все. Умолчал лишь о Гейл и о дубинке Росса, но рассказал, как они угрожали Элизабет. Умолчал и о том, что пьяный вел машину и зажал Россу глаза. Изложил факты, опустив детали, ужас и пот.