Дик Фрэнсис - 1971, Перелом

- Спасибо.

Еще вчера я был бы на седьмом небе от счастья. Три дня провел я в мучительных поисках человека, который согласился бы освободиться от текущих дел и незамедлительно приехать в Роули Лодж тренером на время болезни моего отца, и наконец мои друзья порекомендовали мне обратиться к Джону Бредону, который совсем недавно ушел по возрасту с тренерской работы, обладал большим опытом и пользовался всеобщим уважением.

Он попросил время на обдумывание и обещал позвонить, как только примет окончательное решение.

Сейчас он сообщил, что будет счастлив воспользоваться моим предложением. Я поблагодарил и стал неловко извиняться:

- Я все обдумал и решил сам остаться…

Медленно кладя трубку, я поймал изумленный взгляд Маргарет. Я ничего не стал объяснять. Она ни о чем не спросила. После короткой паузы она принялась вскрывать оставшиеся письма.

Вновь зазвонил телефон. На сей раз, с непроницаемым лицом, Маргарет осведомилась, не угодно ли мне ответить мистеру Расселу Арлетти.

Я молча протянул руку.

- Нейл? - гаркнул знакомый голос. - Куда ты запропастился? Я еще вчера сообщил фирме «Грей и Кокс», что ты должен приехать. Они там с ума сходят. Сколько времени у тебя займет дорога?

«Грей и Кокс» в Хаддерсфилде с нетерпением ждали, что «Арлетти Инкорпорейтед» поможет им разобраться, почему их когда-то процветающая фирма оказалась на грани краха. А главный советник «Арлетти Инкорпорейтед» тем временем сидел в конторе Ньюмаркетских конюшен, проклиная все на свете.

- Передай им, что я не смогу приехать.

- Что?

- Рассел… послушай, тебе сейчас придется обойтись без меня. Мне необходимо остаться здесь.

- Ради всего святого, зачем?

- Больше некому.

- Ты говорил, что подыщешь замену от силы за неделю.

- Не вышло. Нет подходящей кандидатуры. Я не могу помогать «Грею и Коксу» за счет Роули Лодж. Сюда все-таки вложено шесть миллионов. Хочешь не хочешь, а я должен остаться.

- Но, черт возьми, Нейл…

- Извини, так получилось.

- "Грей и Кокс" будут в ярости.

- Поезжай туда сам. Ситуация самая обычная. Планируя выпуск товаров, занижают цены. Потом выясняется, что производство обходится дороже, и образуется дефицит. Плохое финансирование.

Он вздохнул.

- У меня нет твоего таланта выискивать первопричину. Других - сколько угодно. - Он задумался. - Придется просить Джеймса, когда он вернется из Шорхэма. Но ты точно не сможешь?

- Не рассчитывай на меня месяца три.

- Нейл!

- А еще лучше, пока не кончатся скачки в дерби…

- Не может перелом так долго срастаться, - возразил он.

- Этот - может. Раздробленные кости вышли наружу, и врачи долгое время предполагали, что ногу вообще придется ампутировать.

- А, черт!

- Я тебе позвоню, - сказал я, - дай только освободиться.

Когда нас разъединили, я долгое время сидел, уставившись в пространство, потом медленно положил трубку.

Маргарет слушала наш разговор с бесстрастным лицом, опустив глаза долу. Она никак не отреагировала на мое вранье.

«Не в последний раз», - подумал я.

День плохо начался и в дальнейшем не принес ничего хорошего. Я отправился на Пустошь понаблюдать за вечерней проездкой, и там мое тело стало болеть в самых неожиданных местах. Этти спросила, что у меня с зубами. Судя по моему лицу, пояснила она, я, должно быть, сильно мучаюсь.

Я ответил, что с зубами полный порядок и вообще, не пора ли заняться делом. Мы стали обсуждать достоинства и недостатки каждой лошади, оценивая их потенциальные возможности. Этти сказала, что Архангел обретет необходимую форму к скачкам на приз в две тысячи гиней.

Когда я поставил ее в известность, что временно остаюсь за тренера, на лице ее отразился неподдельный ужас.

- Это невозможно!

- Не очень-то у вас лестное обо мне мнение, Этти.

- Да нет, просто… Вы же совсем не знаете лошадей… - Она запнулась и решила подойти к решению вопроса с другой стороны:

- Вас никогда не интересовали скачки. Вы и маленьким не любили ходить на ипподром и плохо себе представляете, что к чему.

- Справлюсь, - ответил я. - С вашей помощью, конечно.

По-моему, мне не удалось ее убедить. Этти вообще не страдала тщеславием и никогда не переоценивала своих возможностей. Она прекрасно понимала, что тренировать лошадей - дело сложное и что сама она еще недостаточно хорошо разбирается во всех его тонкостях. Редко у кого можно встретить такую самокритичность, особенно в спорте. На трибунах всегда толпятся тысячи знатоков, которые все знают лучше всех.