Дик Фрэнсис - 1974, Сокрушительный удар

- Ну, хорошо.

Окна ее номера выходили на Гайд-парк. По скаковой дорожке двигалась вереница пони, группка всадников упражнялась в выездке. Лучи заходящего солнца озаряли сиренево-голубую гостиную, отчетливо вырисовывая кубики льда у нас в стаканах.

Мой выбор ее разочаровал.

- Вы уверены, что будете пить эту кока-колу?

- Она мне нравится.

- Но когда я предлагала выпить, я имела в виду именно выпивку…

- Мне пить хочется, - доступно объяснил я. - И голова болит. И к тому же я за рулем.

- А-а! - Она смягчилась. - Понимаю. Я сел, не дожидаясь приглашения. Мне, конечно, было не привыкать к ударам по голове, но это был первый за последние три года, и я обнаружил, что за это время успел отвыкнуть.

Керри Сэндерс сняла свое великолепное, но запачканное пальто. Ее костюм отличался той простотой, какую могут позволить себе только очень богатые люди, а фигура, которую он обтягивал, была выше всяких похвал. Она приняла мое молчаливое восхищение как должное, словно этого требовала простая учтивость.

- Так, - сказала она. - Вы ни черта не сказали о том, что с нами произошло. Теперь я хочу, чтобы вы объяснили, что это могли быть за люди.

Я отхлебнул шипучей газировки и осторожно покачал головой.

- Понятия не имею.

- Но вы должны хотя бы догадываться!

- Нет… - Я помолчал. - Вы никому не говорили, что едете на аукцион в Аскоте? Не упоминали мое имя? Не упоминали о Катафалке?

- Послушайте, - возразила она, - они же напали на вас, а не на меня!

- Откуда нам знать?

- Ну как же? Ваше плечо…

- Ваша лошадь.

Она беспокойно встала, пересекла комнату, бросила пальто на стул, вернулась. Изящные сапожки были в грязных разводах и на светлом розовато-лиловом ковре смотрелись неуместно.

- Я говорила, может быть, троим, - сказала она. - Во-первых, Паули Текса.

Я кивнул. Паули Текса - это тот американец, который дал Керри Сэндерс мой телефон.

- Паули сказал, что вы - честный барышник, а это такая же редкость, как хорошая погода в воскресенье.

- Спасибо.

- Потом я еще сказала тому парню, который делал мне укладку, - задумчиво продолжала она.

- Какому парню?

- Ну, парикмахеру. Тут, в гостинице, есть парикмахерская…

- А-а.

- А вчера я обедала с Мэдж… С леди Роскоммон. Это просто моя подруга.

Она неожиданно уселась в стоявшее напротив кресло с обивкой из бело-голубого ситца. Большая порция джина и коньяка заставила ее щеки разрумяниться и слегка смягчила несколько диктаторские манеры. Пожалуй, сейчас она впервые увидела во мне человека, а не просто нерадивого работника, который не справился с поручением.

- Не хотите снять куртку? - спросила она.

- Да нет, мне пора…

- Ну ладно… Хотите еще этой чертовой газировки?

- Да, пожалуйста.

Она налила мне еще, принесла стакан, снова села.

- Вы что, никогда не пьете?

- Редко.

- Вы что, алкоголик? - сочувственно спросила она.

Я подумал: странно, что она задает такие интимные вопросы. Но улыбнулся и ответил:

- Нет.

Она вскинула брови.

- Почти все непьющие, кого я знаю, - бывшие алкоголики.

- Я ими восхищаюсь, - ответил я. - Но я не алкоголик. Я с шести лет пристрастился к кока-коле и так и не вырос.

- А-а… - Она потеряла ко мне интерес. - Дома я состою в попечительском совете частной клиники.

- Где лечат алкашей?

Моя грубость ее не затронула.

- Да, мы помогаем людям, у которых проблемы со спиртным.

- И как, получается? Она вздохнула.

- Иногда. Я встал.

- Всем все равно не поможешь. Поставил стакан на стол и направился к двери, не дожидаясь, пока Керри Сэндерс встанет.

- Вы дадите мне знать, когда найдете другую лошадь? - спросила она. Я кивнул.

- И если вам придет в голову что-то насчет этих двоих - тоже.

- Ладно.

Я не спеша доехал до дома и поставил машину в гараж рядом с конюшней. Три лошади нетерпеливо переминались с ноги на ногу в денниках, молчаливо жалуясь на то, что я на час запоздал с вечерней кормежкой. Они были здесь ненадолго - ждали, когда их переправят иностранным покупателям. Это были не мои лошади, но пока что отвечал за них я.

Я поговорил с ними, похлопал их по мордам, вычистил денники, накормил их, напоил, укрыл попонами, чтобы они не замерзли холодной октябрьской ночью, и только после этого позволил себе уйти в дом и заняться своей ноющей головой.

У меня не было жены, которая ждала бы меня с улыбкой на лице и с соблазнительным горячим ужином. Зато у меня был брат…

Его машина стояла в гараже рядом с моей. В доме было темно. Я вошел на кухню, включил свет, вымыл руки горячей водой, всем сердцем желая препоручить моего собственного алкаша Керри Сэндерс и ее частной клинике, где их иногда успешно лечат. К сожалению, это было невозможно.