Дик Фрэнсис - 1987, Горячие деньги

Твой брат Томас».

Общая сумбурность письма и отчаянная мольба, звучавшая в последних нескольких фразах с жирно подчеркнутыми словами давали ясное представление о неудержимом потоке брани и едких замечаний разъяренной Беренайс, и я ощутил прилив теплых, как никогда, братских чувств к Томасу. По правде говоря, я считал, что Том давно должен был заставить Беренайс проглотить эту ее желчь, а не выплескивать на него, подтачивая его уверенность в себе. Только теперь я, наверное, немного понял, как он может уживаться с этой женщиной - скармливая ей басни о возможном солидном наследстве.

Я догадывался, почему он просто не оставит ее и не разведется: Томас не хотел поступать, как Малкольм, не хотел бросать жену и детей на произвол судьбы, оказавшись в затруднительном положении. Томас с малых лет научился презирать непостоянство отца. Он был надежно привязан к Беренайс и двум своим нахальным отпрыскам и страдал за свою добропорядочность. Из боязни совершить такую же пагубную ошибку я сам ни на ком не женился.

Больше на кассете ничего не было. Я вынул ее из магнитофона и сунул в карман, а для новых записей поставил чистую. Потом, немного поразмыслив, перебрал семейные фотографии, откладывая некоторые групповые и одиночные снимки, пока не подобрал довольно обширную коллекцию изображений семейства Пемброк. Она отправилась в мой чемоданчик, вместе с маленьким плейером и фотоаппаратом.

Я подумал, не ответить ли на некоторые из посланий, но решил этого не делать. Все мои доводы покажутся бессмысленными. Я был искренне убежден, что Малкольм может делать что угодно с деньгами, которые он заработал своей предприимчивостью и старанием. Если он решит в конце концов оставить их своим детям, значит, нам просто повезет. У нас нет никаких прав на эти деньги, ровным счетом никаких. Но мне было бы очень трудно убедить в этом Томаса, или Джойси, или Жервеза, или Сирену. И, не говоря уже о том, что мне не хотелось этого делать, у меня просто не было времени.

Я отнес чемодан в машину, погрузил на заднее сиденье свое седло, шлем, хлыст и сапоги для верховой езды и поехал обратно в «Савой», надеясь, что Малкольм все еще там, целый и невредимый.

Он сидел в глубоком кресле, снова одетый как для деловой встречи, с бокалом шампанского в руке, и курил огромную сигару. Напротив него, примостившись на краешке такого же кресла, сидел худой мужчина, на вид гораздо старше Малкольма, но далеко не такой представительный.

- Норман Вест, - представил его Малкольм, чуть качнув сигарой в направлении гостя. А ему сказал: - Мой сын, Ян.

Норман Вест поднялся и сдержанно пожал мне руку. Я никогда прежде, сколько себя помню, не встречал частных детективов, но это был вовсе не тот род занятий, который подходил этому обшарпанному нервному субъекту с влажными ладонями. Среднего роста, с седоватыми волосами, которые давно следовало бы помыть, под глазами - темные круги, кожа нездорового сероватого цвета и отросшая за день щетина. Его серый костюм выглядел далеко не новым и неухоженным, а туфли давно позабыли о щетке. В этом костюме он выглядел в «Савое» так же уместно, как панк или рокер в Ватикане.

Как будто прочитав мои мысли, Норман Вест пояснил:

- Я только что объяснял господину Пемброку, что пришел сюда сразу после целых суток наблюдения по заданию клиента, поскольку он очень настаивал, чтобы я прибыл немедленно. Этот внешний вид соответствует моему наблюдательному пункту. Обычно я одеваюсь совсем не так.

- Костюмы на все случаи жизни? - предположил я.

- Совершенно верно.

У него было произношение диктора радио, стандартный английский без какого-либо акцента, слишком правильный и оттого немного неестественный. Я жестом предложил ему садиться, что он и сделал. Сыщик наклонился вперед, сидя на самом краю кресла, и вопросительно посмотрел на Малкольма.

- Господин Вест только что прибыл, - сказал Малкольм. - Может, лучше ты объяснишь ему, что нам нужно?

Я присел на небольшую узенькую тахту и сообщил Норману Весту, что нам надо узнать, где находились и что делали все члены семейства Пемброк в прошлую пятницу, скажем, начиная с четырех часов дня и весь вчерашний день.

Сыщик, явно озадаченный, переводил взгляд с меня на Малкольма.

- Если это слишком большой объем работы, возьмите помощника, - предложил Малкольм.

- На самом деле все не так уж сложно, - печально сказал Вест. - Но я боюсь, что возникнет конфликт интересов.

- Что за конфликт интересов? - спросил Малкольм. Норман Вест после некоторого колебания прочистил горло и сказал: