Джорджетта Хейер - Предательский кинжал

Увидев носовой платок, Хемингей не выказал удивления, что разочаровало сержанта.

— Это платок Ройдона, — указал сержант. — В углу его инициал, он единственный в доме с буквой «Р» в начале, сэр. Кровь засохла, вы же видите.

— В любом случае, ее много, — заметил Хемингей, бесстрастно изучая платок.

— Полагаю, он вытер им нож, сэр.

— Может быть, ты и прав.

— Сомневаться не приходится, он положил его в печь сегодня утром, так сказал садовник.

— Долго тянул, прежде чем от него избавиться!

Сержант нахмурился.

— Да, — согласился он. — Но, может быть, он не понимал, как важно его уничтожить, пока на подозрении был Стивен Хериард. В конце концов, если он убил старого Хериарда и подбросил портсигар в его комнату, он был уверен, что отвел от себя подозрения. Только после того, как вы дали всем понять, что Стивен более или менее чист, он запаниковал, как вы и рассчитывали.

— Ага! — сказал Хемингей, вороша платок карандашом.

Упавший духом сержант спросил:

— Вы думаете, это не очень важно, шеф?

— Я этого не говорю. Все может быть. Конечно, я не эксперт, но хотелось бы, чтобы эти обильные пятна были немного темнее. Однако я поговорю с Ройдоном, как только он придет, и если мы из него ничего не вытащим, то отправим платок на экспертизу. Что-нибудь еще?

— Да, — сказал сержант, и его лицо медленно расплылось в улыбке. — Вот!

Хемингей увидел в его руках испорченную книгу и воскликнул:

— Не собираешься же ты сказать мне… Будь я проклят! — Он взял у сержанта книгу и перелистал обгоревшие страницы. — Говорил я тебе! — сказал он. — Кто-то в доме не смог этого вынести. Должен признаться, я бы тоже не смог. Это твоя находка, парень. Ты можешь вернуть ее пожилой леди и получить похвалу за свое ловкое расследование.

— Спасибо, шеф, но учитывая ее состояние, похвалы будет немного! — ответил Вер. — Лучше сами верните ее ей.

— Твоя ошибка состоит в том, что ты вообще ее спас, — сказал Хемингей. — Так что ты это заслужил. Иди и отдай ее миссис Хериард, и никогда не говори больше со мной о ней.

Сержант вздохнул и отправился на поиски Мод. К этому времени та уже освободилась из сетей миссис Дин и вязала в библиотеке, обмениваясь отрывистыми замечаниями с Матильдой. Джозеф сидел на широком диване возле окна, пытаясь развлечь Паулу случаями из своей театральной жизни. Паула, которая была слишком большой эгоисткой, чтобы находить что-нибудь трогательное в его воспоминаниях, даже не притворялась, что ей интересно. Она только один или два раза рассеянно произнесла: "О!", в остальном не обращая на него никакого внимания. Ее лицо было очень задумчивым. Ясно было, что ее мысли целиком занимала ее собственная сценическая карьера.

Сержант кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, и шагнул к стулу Мод.

— Извините, мадам, но мне кажется, вы говорили, что потеряли книгу?

— Да, потеряла, — сказала Мод. — Я сказала об этом инспектору, и он обещал посмотреть.

Нелепо чувствуя себя виноватым, сержант протянул ей остатки.

— Это не она, мадам?

Почти в первый раз за все время их знакомства Матильда увидела, что лицо Мод выразило волнение. Ее бледные глаза уставились на книгу, рот приоткрылся. Прошла минута, прежде чем она снова обрела дар речи.

— Это? — произнесла она. — О нет!

— Боюсь, она несколько повреждена, — извиняясь, сказал сержант.

Эта тактичная недомолвка заставила Матильду поперхнуться. Мод взяла книгу чуть ли не с дрожью и посмотрела на нее.

— О, Боже! — огорченно сказала она. — Боже, Боже! Это действительно моя книга! Джозеф, посмотри, что случилось! Я не понимаю!

Джозеф, который уже спешил к ней через комнату, потрясенно сказал: "Да…" — и спросил сержанта, где тот нашел ее.

— Не знаю, сэр, как она попала туда, но она выпала из печки.

Подавленный взрыв смеха со стороны Матильды заставил Джозефа повернуть голову. Он смотрел мрачно, как и приличествовало случаю, но когда он встретил ее блестящий взгляд, его серьезность испарилась, и он издал резкий смешок.

— Должна сказать, Джозеф, я не вижу причины для смеха! — сказала Мод.

— Прости, дорогая! Глупо с моей стороны. Очень досадно для тебя, действительно неприятно! Но не обращай внимания! В конце концов, у нас есть более серьезные причины для беспокойства, правда ведь?

Его доброе намерение успокоить ее не достигло цели.

— Нет, Джозеф, не могу с тобой согласиться. Меня очень заинтересовала жизнь императрицы, а ты видишь, сгорели все первые и последние страницы. Более того, это библиотечная книга, мне придется за нее платить. — Легкий румянец появился на ее щеках, она сидела очень прямо и, обратив обвиняющий взгляд на сержанта, сказала: — Я хочу знать, кто бросил мою книгу в печку!