Джорджетт Хейер: Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)

Georgette Heyer

NO WIND OF BLAME

ENVIOUS CASCA

© Georgette Heyer Rougier, 1939,1941

© Перевод. А.В. Санин, 1996

© Перевод. В.Н. Соколов, 2012

© Издание на русском языке AST Publishers, 2014

Печатается с разрешения наследников автора и литературного агентства The Buckman Agency.

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers. Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

– Князь приезжает двухчасовым поездом. Значит, к чаю он будет уже здесь. Здорово, да?

Не дождавшись ответа, дама, сидевшая во главе стола, повторила свою реплику, присовокупив:

– Уверена, что он тебе понравится. Он такой душка. Настоящий джентльмен – если тебе, конечно, понятно значение этого слова.

Мисс Клифф, с головой погрузившаяся в чтение собственной корреспонденции, встрепенулась:

– Ой, извините, тетушка Эрминтруда, я что-то зачиталась. Князь, говорите… Ах да! Значит, понадобится подать к поезду лимузин. Я уж распоряжусь на этот счет.

– Да, дорогуша, сделай милость. – Миссис Картер вернула письмо князя в конверт и протянула пухлую руку к подставке для гренков.

Это была крупнотелая женщина, в молодости славившаяся роскошными золотистыми волосами и свежим, всегда румяным лицом. Время наложило свой отпечаток на ее кожу и кудри, но внушительные дозы перекиси водорода и снадобья знаменитого косметолога сотворили чудо. Если золото в тщательно завитых волосах Эрминтруды чуть отливало менее благородным металлом, то румянец на щеках казался столь же естественным, как и прежде. Правда, при искусственном свете она смотрелась лучше, чем на ярком солнце, но такие пустяки нашу красотку не трогали. Каждое утро Эрминтруда щедро пудрила щеки и красила ресницы синей тушью, выгодно подчеркивавшей небесную голубизну ее глаз.

Самозабвенность, с которой Эрминтруда предавалась этим утренним священнодействиям, настолько ее выматывала, что к завтраку она появлялась без корсета, в шелковом кружевном халате, который именовала «неглиже». Мэри Клифф, так и не привыкшая молча наблюдать, как широченные рукава Эрминтруды порхают по масленкам и салатницам, однажды, когда расшитый рукав в очередной раз погрузился в ее чашку кофе, не сдержалась и в присущей ей тактичной манере заметила, что, возможно, тетушке было бы удобнее завтракать в постели. На что Эрминтруда, широкая душа, беззаботно отозвалась, что за завтраком предпочитает общество, да и планы домочадцев на предстоящий день ей знать не мешает.

Мэри Клифф, называвшая ее тетушкой, на самом деле вовсе не приходилась Эрминтруде племянницей – она была кузиной и подопечной Уоллиса Картера, мужа Эрминтруды. Миловидная молодая женщина, лет двадцати с небольшим, отличалась не по годам здравым умом и рассудительностью, которые лишь укрепились от общения с Уолли Картером. К самому Уолли, у которого ветер гулял не только в голове, но и в карманах, она была по-своему привязана, хотя прекрасно видела все его недостатки, и не ощутила даже укола ревности, когда пять лет назад Уолли совершенно неожиданно сочетался браком с Эрминтрудой Фэншоу.

Небольшая, но постоянная рента от надежно вложенных средств, доставшихся ей в наследство, позволила Мэри получить образование в приличной частной школе. Однако каникулы ее из-за любви Уолли к кочевому образу жизни и частых банкротств проходили в вечно сменявшихся пансионах или меблирашках и оживлялись только посещениями кредиторов да постоянным страхом по поводу того, что Уолли вот-вот не устоит перед натиском очередной овдовевшей домовладелицы. Однажды, во время краткого периода относительного преуспеяния, Уолли посчастливилось в дорогом отеле на одном из модных курортов не только привлечь внимание, но вскорости и обольстить Эрминтруду Фэншоу, фантастически богатую вдову. Мэри тогда с присущей ей рассудительностью сочла, что это небесное знамение. Перст судьбы.

Да, верно, Эрминтруда была экстравагантна, любила пускать пыль в глаза, а порой держалась и откровенно вульгарно, но ее отличали поразительная душевная щедрость и открытость. Она не только не выразила неудовольствия по поводу юной воспитанницы Уолли, но и категорически настояла, чтобы Мэри жила с ними под одной крышей и даже не пыталась устраиваться на работу. Если уж Мэри так не терпится работать, говорила миссис Картер, она готова взять ее в секретарши, да и в самом Пейлингсе, ее поместье, дел было всегда невпроворот. «Не говоря уж о том, дорогуша, что ты будешь водить дружбу с моей Вики», – добавила тогда же Эрминтруда.