Грегори Макдональд - Сознавайтесь, Флетч!

– Ничего интересного. История празднований Американской революции в Новой Англии.

– О.

Юноша, похоже, согласился, что эта статья не слишком занимательная. И, раз уж Ральф Локе занимается такой ерундой, сделал вывод, что и сам он ничего из себя не представляет.

– Надеюсь, вы ее прочтете, – улыбнулся Флетч. Я напечатаю ее под своей фамилией.

Флетч вернулся к столу Сандерса.

Тот разглядывал снимок, переданный по фототелеграфу. Показал его Флетчу.

На снимке президент Соединенных Штатов пытался надеть свитер, не сняв предварительно фуражку и солнцезащитные очки.

– Это новости, да? – спросил Сандерс.

– Конечно, – подтвердил Флетч. – Я-то думал, что он надевает свитера через ноги.

Джек бросил снимок на стол.

– Пошлю его в воскресное приложение. Может, его опубликуют в разделе «Тенденции».

– Джек, я хотел бы пообщаться с твоим редактором по искусству.

– Я тоже, – ответил Джек. – Давно пора. Ему постоянно звонят. Чтобы обругать последними словами. Зовут его Чарльз Уэйнрайт.

Они вышли в длинный, мрачный коридор.

– Ты помнишь инспектора Флинна по Чикаго? – на ходу спросил Флетч.

– Какого Флинна? Здешнего «упрямца» Флинна?

– Да. В какой-то вырезке я прочитал, что ранее он руководил детективами одного из полицейских участков Чикаго.

– Об этом писала «Стар»?

– Да, газета, в которой ты работаешь.

– Френк Флинн никогда не был в Чикаго. Во всяком случае, два года назад. Он там не служил. Иначе я бы знал его.

– Не помню его и я.

– Загадка века.

– Похоже, ты прав, – согласился Флетч.

Большего грязнули, чем Чарльз Уэйнрайт, Флетчу видеть не доводилось.

Брился он, похоже, квадратно-гнездовым методом и островки гладкой кожи соседствовали с полями щетины. Лет пятидесяти с небольшим, нос и подбородок покрывали угри с черными головками. Воротник рубашки обтрепался, лацканы пиджака залоснились, а на самой рубашке, обтягивающей выступающий живот, остались следы от тех блюд, что откушал мистер Уэйнрайт в последние дни. От томатного соуса до яичного желтка.

– Это наш главный специалист по искусству, Чарльз Уэйнрайт, Ральф, – заговорил Джек, – Чарльз, это Ральф Локе из Чикаго, он готовит статью.

Флетч уже смирился с тем, что придется пожать Уэйнрайту руку, но тот даже не шевельнулся.

– Помоги ему всем, чем можешь, а?

– С какой стати?

Джек не сразу понял, что вопрос поставлен серьезно.

– Потому что я прошу тебя об этом.

– И все же я не понимаю, почему должен пахать за кого-то. У меня полно своих дел.

Флетч поспешил вмешаться.

– Честно говоря, я не пишу статью, мистер Уэйнрайт. По Чикаго прошел слух, что один из бостонских торговцев произведениями искусства собирается подарить картину городскому музею, и издатель попросил меня заглянуть к вам и разобраться что к чему.

– Что значит, разобраться? Вы хотите, чтобы я написал об этом статью?

– Если этот тип действительно намерен подарить Чикаго картину, я думаю, лучше вас никто об этом не напишет.

– Кто это?

– Хорэн.

– Ронни?

– Его так зовут?

Не скрывая своего отвращения к Уэйнрайту, Джек повернулся к Флетчу.

– Ну, я пошел, – и выскочил из маленького кабинетика, заваленного газетами и книгами. И то и другое покрывал толстый слой пыли.

Уэйнрайт сидел за столом. А вокруг громоздились бумажные кипы.

– Я знаком с Ронни с незапамятных времен.

Флетч огляделся, но не обнаружил свободного стула.

– Мы вместе учились в Йеле.

– На гигиеническом факультете?

– Полагаю, будь у него на то желание, он мог бы подарить картину Чикаго. Не пойму только, с чего бы оно могло у него возникнуть.

– Старый город еще привлекает людей. Парное мясо, свежий ветер, знаете ли. Будоражит кровь.

– Может, Грэйс была как-то связана с Чикаго. Ее семейство нажило состояние на резине. Грэйс Галкис. «Галкис Раббер».

– Что-то я вас не понимаю.

– Ронни женился на Грэйс после войны. Когда писал докторскую диссертацию в Гарварде.

– И она богата?

– Была богата. Умерла через несколько лет после свадьбы. Одна из этих ужасных болезней. Рак, лейкемия, что-то в этом роде. Ронни не находил себе места от горя.

– И разбогател.

– Полагаю, он унаследовал ее деньги. Примерно в то же время создал галерею. Как вы понимаете, жалованья преподавателя Гарварда для этого бы не хватило.

– Больше он не женился?

– Нет. Появлялся в обществе со многими женщинами, но никому не предлагал руки и сердца. Вы слышали о нефритовой «Звезде Ханэна»?