Найо Марш: Убийство в частной клинике

— Сегодня показался особенно расстроенным… Конечно, этот законопроект…

Сэр Дерек встал, пересек комнату и распахнул дверь. Сесиль и Рональд Джеймсон с заговорщическим видом смотрели друг на друга. Когда дверь открылась, они повернулись к нему. Секретарь покраснел и быстро перевел взгляд от мужа к жене, а Сесиль все так же спокойно продолжала смотреть на него. О’Каллаган почувствовал, что его от злости начинает колотить дрожь.

— До сих пор, — сказал он Джеймсону, — у меня не было оснований полагать, что вы не понимаете конфиденциального характера своей работы. Очевидно, я ошибся.

— Прошу прощения, сэр Дерек… это произошло, потому что…

— Вы не вправе ни с кем обсуждать мои дела. Ни с кем! Ясно?

— Да, сэр.

— Не будь смешным, Дерек, — произнесла Сесиль. — Я задала мистеру Джеймсону вопрос, и он не мог на него не ответить. Мы оба беспокоимся о тебе.

О’Каллаган дернул головой, давая понять секретарю, чтобы тот ушел. Поклон Джеймсона получился каким-то жалким. Он направился в свою комнату, задержался на пороге и, снова пробормотав извинения, скрылся.

— Послушай, Дерек, — проговорила леди О’Каллаган. — Мне кажется, ты ведешь себя неразумно. Я только спросила этого несчастного молодого человека, не получал ли ты каких-нибудь писем, которые могли бы стать причиной твоего необъяснимого поведения. И он ответил, что с сегодняшней почтой пришло некое письмо, и оно, видимо, тебя расстроило. Что за письмо, Дерек? Новая угроза тех типов — анархистов?

Министр был не настолько зол, чтобы не уловить новые нотки в голосе жены.

— Подобные угрозы — неслыханная наглость, — поспешно продолжила она. — Не понимаю, почему ты не разберешься с этими людьми.

— Письмо не имеет к ним никакого отношения, а мое, как ты выразилась, «необъяснимое поведение» никак не связано с этим письмом. Я нездоров и встревожен своим состоянием. Может, тебя обрадует, если я скажу, что сегодня вечером ко мне придет Джон Филиппс?

— Рада слышать.

Прозвенел дверной звонок, и супруги недоуменно переглянулись.

— Рут? — недовольно прошептала леди О’Каллаган.

— Меня нет, — быстро проговорил Дерек, почувствовав, что больше не сердится на жену. — Тебе тоже лучше скрыться, Сесиль.

Она быстро направилась к его кабинету, и муж последовал за ней. Снизу донесся звук — Нэш открывал дверь.

— Сэра Дерека и супруги нет дома, мадам.

— Однако свет в кабинете горит.

Супруги обменялись испуганными взглядами.

— Вероятно, там мистер Джеймсон.

— Именно его я и хотела повидать.

Нэш растерянно пробормотал что-то. Затем они услышали стук, с которым зонт мисс Рут О’Каллаган занял свое место в стойке. Не сговариваясь, супруги подошли к камину, и леди О’Каллаган закурила.

Открылась дверь, и появилась Рут. За ней мелькнуло страдающее лицо Нэша.

— Вот вы где, дорогие. А Нэш сказал, что вы ушли.

— Нас только «нет дома», дорогая, — объяснила Сесиль. — Дерек ждет врача. Нэш сглупил, не сообразив, что вас это не касается.

— Ах вот как! — воскликнула Рут. — Нет, Дерри, дорогуша, тебе таким способом не избавиться от своей старушки сестры. Я пришла специально к тебе, и сильно рассержусь и жутко обижусь, если ты не выполнишь мою просьбу.

Она порылась в бездонной сумке и извлекла из ее глубин знакомый запечатанный белый пакет.

— Рут, я не могу глотать любое лекарство, которое попадается тебе на глаза!

— А я и не жду, что ты меня послушаешься. Понимаю, ты считаешь, что твоя старушка сестра выжила из ума. Но она знает, что полезно ее большому знаменитому брату. Сесиль, вас он послушается. Убедите его принять один малюсенький порошочек. Они просто замечательные. Вот, прочитайте письма…

Нетерпеливыми, неловкими пальцами она распаковала пакет, где лежала круглая зеленая коробочка, украшенная изображением обнаженного мужчины, перед которым было нарисовано нечто напоминающее разряд электрического тока.

— Порошков всего шесть, — возбужденно продолжила Рут. — Но уже после первого отмечается заметное улучшение. «Живительные вольты». Пришли сотни писем от терапевтов, хирургов, политиков — да-да, Дерри, от многих политиков. Они буквально молятся на эти порошки. Не поверишь: у них были абсолютно те же симптомы, что у тебя.

Ее напористость вызывала жалость. И вся она, со своими толстыми руками, водянистыми глазами и огромным носом, казалась неуклюжей и неукротимо пылкой.

— Рут, ты же не знаешь, какие у меня симптомы! — Еще как знаю. Сильные схватки в животе. Сесиль, прочитайте все, что здесь написано.