Найо Марш: Убийство в частной клинике

Пятница, пятое. Вечер

Следующую неделю министр внутренних дел придерживался обычного распорядка. Он более или менее привык к приступам боли, хотя они стали чаще и бывали мучительнее. Он обещал себе, что обратится к врачу на следующий день после того, как представит законопроект в парламент. А пока, когда боль грозила стать невыносимой, глотал по три таблетки аспирина и становился все более подавленным и угнетенным. И все реже вспоминал о письме Джейн Харден.

Сестра Рут, сама ипохондрик, постоянно навязывала ему какие-то странные пилюли, таблетки и капли. Завела привычку заходить к Дереку после обеда с пакетами из аптеки и сводящими с ума советами и соболезнованиями. В пятницу вечером он удалился к себе в кабинет, попросив жену, если появится Рут, сообщить ей, что он очень занят и его нельзя беспокоить. Жена некоторое время смотрела на него, а затем предложила:

— Велю Нэшу сказать, что нас обоих нет дома.

Министр помолчал и смущенно попытался объяснить:

— Мне с ней как-то…

— Она мне тоже надоела, — призналась жена.

— Однако, Сесиль, она чрезвычайно добра. Не лучше ли будет…

— Следовательно, ты ее примешь?

— Ни в коем случае.

— Вот и отлично, Дерек. Значит, я дам указание Нэшу. Боли тебя в последнее время тревожили?

— Еще как. Спасибо, что интересуешься.

— Поэтому ты такой раздражительный. Глупо с твоей стороны не показаться врачу.

— Я же тебе говорил, что пойду к Джону Филиппсу, как только пройдет мой законопроект.

— Решать, конечно, тебе. Сказать Нэшу, чтобы подал кофе тебе в кабинет?

— Да, пожалуйста.

— Хорошо. — Она так отчужденно произнесла это «хорошо», словно хотела показать, насколько ей было скучно слушать все, что он говорил. — Спокойной ночи, Дерек. Я лягу рано и тебя не потревожу.

— Спокойной ночи, Сесиль.

Она шагнула к нему. По неловкости его поцелуй пришелся не в щеку, а в губы. У Дерека даже возникла мысль, что надо бы извиниться, но он лишь повторил «Спокойной ночи» и отправился в кабинет.

Там его ждал секретарь Рональд Джеймсон. Он только что окончил Оксфорд, был энергичным молодым человеком, но не из тех, кто чересчур усердствует. Работал хорошо и отличался смышленостью. О’Каллаган считал его вполне сносным секретарем и даже располагающим к себе человеком. Но нынешним вечером вид Джеймсона вызвал в нем раздражение и поверг в уныние.

— Что вам, Рональд? — Сэр Дерек опустился в кресло и потянулся за сигарой.

— Звонил сэр Джон Филиппс. Он хотел бы, если вы свободны, зайти к вам сегодня вечером.

— Филиппс? Ему кто-нибудь говорил обо мне? Что ему надо? Это профессиональный визит?

— Не думаю, сэр. Сэр Джон не упоминал о вашем… нездоровье.

— Позвоните ему и скажите, что я с удовольствием приму его. Что-нибудь еще?

— Эти письма… пришло еще одно с угрозой. Позвольте, сэр, я позвоню в Скотленд-Ярд.

— Нет. Это все?

— Было всего одно письмо с пометкой «личное», я положил его на стол.

— Будьте добры, подайте мне.

Джеймсон принес письмо, О’Каллаган посмотрел на конверт, и у него возникло ощущение, словно он проваливается вниз в кабине лифта. Письмо было от Джейн Харден. Он уронил руку с зажатым между пальцами конвертом и остался сидеть, глядя на огонь, с незажженной сигарой во рту. Рональд Джеймсон застыл в неловком ожидании. Наконец, достав зажигалку, поднес ее к сигаре О’Каллагана.

— Благодарю вас, — рассеянно проговорил тот.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

Джеймсон немного поколебался, беспокойно глядя на побелевшее лицо своего работодателя, затем, вспомнив, что Джон Филиппс ждет ответа, вышел.

После того как дверь за секретарем закрылась, О’Каллаган сидел, глядя в камин. Затем с невероятным усилием заставил себя прочитать письмо. На сей раз Джейн Харден не умоляла, а горько и яростно обвиняла. Писала, что она на грани самоубийства. Добавляла, что если бы представилась возможность, то не задумываясь убила бы его.

«Не попадайтесь мне на пути. Предупреждаю ради себя, а не ради вас. Я серьезно. От таких мужчин, как вы, Дерек, лучше держаться подальше. Это мое последнее слово.

Джейн Харден».

О’Каллаган представил, как это письмо появляется на страницах бульварной газеты. Затем с удивлением услышал, что жена за дверью говорит с его секретарем. Что-то в ее голосе привлекло его внимание, и он прислушался.

— …его что-то тревожит.

— Я тоже так считаю, леди О’Каллаган, — тихо произнес Рональд.

— …в чем дело… из-за каких-нибудь писем?