Сирил Хейр - Трагедия закона

— О! — воскликнула Хильда чуточку разочарованно. Ей не очень понравилось, что чудаковатый мистер Флэк оказался прав.

— Полагаю, это все, что касается конфет, — сказал инспектор, отодвигая в сторону блокнот. — Мы, разумеется, продолжим расследование, но в данный момент, похоже, едва ли можно продвинуться дальше. А теперь переходим к другим делам, по которым, как мне было сказано, вы хотели меня проинструктировать.

— Как только что объяснила мистеру Маршаллу, я думаю, что все случившиеся неприятные события являются звеньями одной цепи, — сказала Хильда.

Инспектор, судя по всему, сомневался в этом.

— В самом деле? — спросил он. — Мы получили отчет из полиции Уимблингэма об имевшем место там происшествии, и на первый взгляд никакой связи не просматривается.

— Но вы еще не все знаете, — возразила Хильда.

— Да, конечно, — согласился Моллет и, откинувшись на спинку стула, терпеливо выслушал еще раз повторенный Хильдой перечень несчастий, коими было до сих пор омрачено турне.

Когда она закончила, инспектор сказал:

— Есть ли у вас какие-нибудь предположения относительно того, кто все это устроил — если допустить, что все это дело рук одного человека?

— Я считаю, что есть один совершенно очевидный подозреваемый, — ответила леди Барбер.

— Вы имеете в виду Хеппенстола?

— Да. Как только он окажется в ваших руках…

— Он уже в наших руках. И его уже допросили. Я сам встречался с ним сегодня утром.

— Вы хотите сказать, что он арестован?

— К сожалению, миледи, у нас не оказалось никаких оснований для его ареста.

— Но он условно-досрочно освобожденный…

— Совершенно верно, но даже в этом случае наши полномочия весьма ограниченны. Они регулируются парламентским актом.

— Знаю, — быстро перебила Хильда. — Акт о предотвращении преступлений от 1871 года.

Моллет посмотрел на нее с уважением.

— Именно, — подтвердил он. — Согласно этому акту, все, что требуется от человека в положении Хеппенстола, это уведомить власти о своем местопребывании и отмечаться раз в месяц в полиции. Это он сделал. Он признал, что был в Маркхэмптоне в период, когда там проходила выездная сессия суда, и сообщил причину своего визита туда, которая показалась мне совершенно убедительной. Он отрицает, что был в Уимблингэме или поблизости от него в какое бы то ни было время, и у меня нет доказательств того, что он лжет. Разумеется, я проверяю все его заявления, но это все, что я могу сделать.

— Вы хотите сказать, что этот человек на свободе, волен убить моего мужа когда ему заблагорассудится и что вы не можете предложить ничего, чтобы защитить его?

— О нет, — снисходительно улыбнулся Моллет. — Я не совсем это имел в виду. Единственное, что я сказал, так это то, что у нас нет никаких улик, на основании которых мы могли бы арестовать Хеппенстола. Но это вовсе не означает, что мы не будем держать его под нашим пристальным наблюдением.

— Значит, вы можете гарантировать безопасность моего мужа?

— Настолько, насколько опасность исходит от Хеппенстола, в настоящий момент, думаю, да.

— То есть вы допускаете, что опасность может грозить из какого-то иного источника?

Моллет пожал плечами.

— С уверенностью сказать не могу, — просто ответил он. — Видите ли, мы должны учитывать три явных факта. Первый — анонимные письма. Второй — конфеты. Третий — нападение на вас. Эти три события либо являются, либо не являются звеньями одной цепи. Если являются и за ними стоит Хеппенстол, тогда мы можем исключить возможность еще одного нападения — но только в том случае, если оба эти условия верны. Я бы не хотел давать какие-либо гарантии, основываясь на таких гипотетических условиях. Давайте рассмотрим другие вероятности. Хеппенстол мог написать анонимные письма — это вполне отвечает тому, что я знаю о его характере. Я не исключаю и того, что он был в Уимблингэме. С другой стороны, эпизод с конфетами представляется мне стоящим отдельно, лично я не верю, что к нему приложил руку Хеппенстол. Ни один из продавцов в магазине не опознал его по фотографии, которую я предъявил им сегодня утром, хотя это, конечно, еще ничего не значит. Он мог купить конфеты и с помощью посредника. Но мог ли он знать, какой именно сорт конфет предпочитает судья?

— Если он обладает исключительной памятью, то да, — ответила Хильда.

Моллет поднял бровь, но не облек свое явное удивление в слова.

— Даже в этом случае, — продолжил он, — я не думаю, что человек, совершивший нападение в Уимблингэме на прошлой неделе, мог предварить его тем, что иначе как очень глупым розыгрышем не назовешь. Я могу ошибаться, но эти два случая, как мне кажется, не вяжутся между собой.