Сирил Хейр - Трагедия закона

Однако Хильда не могла или не хотела конкретно высказываться по этому поводу. Она лишь в общих словах повторяла, что если потенциальный убийца находится среди штата сотрудников судьи, то это не может быть никто иной, кроме Бимиша.

— И совершенно непродуктивно предполагать, будто он не мог иметь отношения ко второму письму, — заключила она. — Уверена, что он знал все об аварии через минуту после того, как она произошла. Еще не родился на свет тот юрист, который может хоть что-то сохранить в тайне от своего секретаря.

Моллет не стал дискутировать по поводу этого постулата юридической эрудиции, а продолжил нажимать на конкретные факты.

— Можете ли вы припомнить в связи со всеми этими инцидентами какой-нибудь эпизод, в котором Бимиш вел себя подозрительно или странно? — спросил он.

— Я могу, — сказал Дерек. — В ту ночь, в Уимблингэме.

Он поведал о своем болезненном столкновении с Бимишем в коридоре и изложил причины, заставившие его думать, что секретарь на самом деле не спал у себя в постели, когда суета разбудила прислугу.

— У меня до сих пор болят ребра там, куда он меня лягнул, — сказал он в завершение.

— Вот видите! — победоносно воскликнула Хильда, обращаясь к инспектору. — Я всегда знала, что в этом человеке есть что-то сомнительное, а теперь это получило подтверждение!

— Это, конечно, странно, — с сомнением произнес Моллет. — Но вы сказали, мистер Маршалл, что не можете припомнить, во что он был одет, если не считать упомянутого вами длинного просторного пальто?

— Не могу. В тот момент я не приглядывался. Эти мысли посетили меня только на следующий день.

— Думаю, здесь я могу вам помочь, — сказала Хильда. — Помнится, на следующий день судья рассказывал мне, как комично выглядел Бимиш в зеленых пижамных брюках, выглядывавших из-под пальто. О! — разочарованно добавила она. — Кажется, это свидетельствует против моей версии?

— Не обязательно, — сказал Моллет. — Это как раз то, чего следует ожидать от человека, полностью одетого, но желающего выглядеть так, словно его только что подняли с постели. Он натягивает пижаму поверх уличной одежды и надевает пальто, чтобы скрыть то, чего другие не должны видеть.

— Тогда все правильно, — успокоилась Хильда.

— Что меня беспокоит, — продолжил инспектор, — так это тот факт, который изначально вызвал подозрения мистера Маршалла. Я имею в виду ботинки или туфли, которыми его ударили. Если человек собирается тихо красться по дому, где он живет, чтобы совершить преступление, он вряд ли наденет уличную обувь. Скорее — мягкие туфли на резиновой подошве, если они у него есть, а если нет, выйдет в носках. Нет, боюсь, облачение Бимиша свидетельствует против предположения, что он тот человек, который напал на вас, леди Барбер.

— Тогда что он делал в уличной одежде в этот ночной час? — спросила леди Барбер.

— Это другой вопрос, который может иметь самые разные интересные ответы. Пока же единственное, что можно сказать: этот аргумент не в пользу того, что он совершил это конкретное преступление.

— Да что вы! — обиженно воскликнула Хильда. — Я думала, вы пришли сюда, чтобы помочь нам, инспектор. А вы вместо этого, похоже, только и делаете, что создаете трудности.

— Мне жаль, если вы так подумали, миледи. Как уже сказал, я всего лишь проверяю всевозможные версии и боюсь, что из-за этого у вас неизбежно возникает впечатление, будто я «создаю трудности», как вы выразились. Видите ли, — тут инспектор встал и принялся мерить комнату широкими шагами, — видите ли, это необычное по всем меркам дело. Как правило, нас вызывают, когда преступление уже совершено, и наша задача состоит в том, чтобы просто вычислить и схватить виновного. Иногда у нас бывают основания подозревать, что кто-то замышляет преступление, и приходится держать этого человека под постоянным наблюдением, чтобы он не смог осуществить свой замысел. Но здесь мы имеем дело с чем-то более неопределенным, гораздо более неопределенным. Что нас попросили сделать? Не позволить кому-то неизвестному совершить нечто — неизвестно что. Это, знаете ли, совсем не просто. Но мы постараемся.

И прежде чем Хильда и Дерек осознали это, крупный статуарный мужчина словно бы растворился в воздухе, оставив их одних.

Дерек покинул клуб десятью минутами позже. Эти десять минут были потрачены на довольно бессвязный разговор, во время которого снова и снова повторялись одни и те же аргументы без малейшего продвижения вперед. Перед тем как Дерек откланялся, Хильда еще раз уточнила, а он снова подтвердил свое обещание помогать ей оберегать судью от всех несчастий, какие могут на него свалиться. Но было уже невозможно воспроизвести те чувства, которыми сопровождалось первое данное им по этому поводу обещание. В свете сухих рассуждений инспектора Моллета дело скукожилось до весьма скучной проблемы, к решению которой инспектор, вероятно, и мог найти ключ, но которая была абсолютно неразрешима для Дерека. Выйдя из клуба на стремительно погружающуюся в темноту Пиккадилли, Дерек думал в основном только о том, что теперь придется зарабатывать свои ежедневные две гинеи куда труднее, чем ему расписывали, когда он давал согласие стать маршалом судьи Барбера.