Эрл Гарднер - Дело блондинки с подбитым глазом

— Почему бы и нет, — перебил Мейсон. — Мальчишка — сирота. Его мать убита, отца никто не знает. Юридически — он сын погибшего Роберта Бартслера, у него есть свидетельство, дающее ему право носить имя Роберта Бартслера-младшего. Язон из-за него помирится с Элен, наверное, запишет на мальчика все состояние…

— Но разве Язон не догадается? Разве он не заметит, что нет между ними никакого семейного сходства?

Мейсон рассмеялся.

— Ты даже не представляешь, дорогая, насколько люди склонны интерпретировать факты так, как им хочется. Прежде, чем приехала скорая помощь и ему сделали обезболивающий укол, у Язона было время подружиться с малышом. Лицо у него сияло и он так расплывался над мальчиком, что не чувствовал даже боли в простреленном колене. Ты бы не поверила, каким наивным может оказаться в определенных обстоятельствах даже такой ярый скептик, как Бартслер.

— А именно?

— Он отыскал в малыше всевозможные семейные черты. Он утверждал, что у мальчика лоб Элен, губы Роберта, а глаза он прямо-таки унаследовал от собственной матери Бартслера.

— Это говорил Бартслер? Этот скептик, так ценящий трезвость ума? — поразилась Делла.

— Видишь, — сказал Мейсон. — Вот тебе самое лучшее доказательство того, каким легкомысленным может быть человек, который принимает позу ярого скептика, когда в игру входит что-то, во что он страстно хочет верить. Сколько людей может посмотреть в зеркало и увидеть самих себя такими, какими они на самом деле являются? Большинство видит свое собственное воображение с того времени, когда они были лет на десять или на двадцать моложе.

— Ты имеешь в виду женщин, — со смехом сказала Делла.

— Совсем наоборот — мужчин. Женщины более честны по отношению к самим себе, более критичны в оценке. Они не обманываются так, как мужчины. Они более романтичны, и одновременно более реалистичны.

Мейсон свернул в боковую улочку.

— Ты помнишь этот ресторан? — спросил он с оживлением. — Здесь подают замечательные хрустящие гренки с топленым сыром и приправой.

— Ну конечно! — воскликнула Делла. — И у них есть великолепное вино! Мы давно сюда не заглядывали, шеф.

— Когда-то я часто бывал здесь с Полом Дрейком. Интересно, успел ли Пол закончить обед? Мы забыли его об этом спросить.

Они вошли в ресторан. Метрдотель узнал их и провел к уютному столику.

— Что ты собираешься делать с дневником Милдред Дэнвил? — спросила Делла после коктейля и пары зеленых оливок.

— Устрою торжественное сжигание, — ответил Мейсон. — Что ж, адвокат как врач, Делла. Только врачи заботятся о здоровье своих пациентов, а адвокат о спокойствии их души. Что не означает, будто я откажусь от удовольствия в маленьком, предупредительном шантаже.

— Ты имеешь в виду Элен Бартслер?

— Да. Если она пообещает быть вежливой и милой для свекра, мы взамен обязуемся, что дневник не попадет в чужие руки.

— Какой это параграф, шеф?

— Разве это важно?

— А что будет с Бартслером? Кто его возьмет в руки?

— Предполагаю, что это сделает внук, — ответил Мейсон.

— Посмотри только! — воскликнула Делла. — Пол нас и тут нашел!

Пол Дрейк шел к ним через зал.

— Подвинься, Перри, — сказал он. — Если ты думаешь, что я позволю вам объедаться в сладком уединении без меня, то здорово ошибаешься.

— Кто тебя обидел, Пол? — спросил Мейсон. — Неужели мой телефонный звонок оторвал тебя от обеда?

Дрейк нахмурился, словно с трудом что-то припоминал.

— Ах, это. Нет, обед я съел, только десерта не успел. Но это было давно. С того момента прошло ужасно много времени.

— Ты хочешь сказать, что снова голоден и намерен обжираться за наш счет?

— Ты угадал, — ответил Дрейк. — Я знал, что найду вас здесь. Эти проклятые полицейские велели мне взять такси. Не беспокойся, Перри, я не забуду упомянуть этого в расходах. А знаешь что? Вы вышли от Бартслера на пять минут раньше.

— Почему?

— А вы бы увидели Карла Фрэтча.

— Хм, мы его видели.

— Где?

— По пути. Он хромал к дому.

Дрейк откинул голову назад и громко расхохотался.

— Перед его приходом я позвонил в агентство и застал ту сотрудницу. Помните, я говорил вам, что она мастер…

— Помню. Что ты узнал?

— Карл признался, что был в квартире Дианы. Он хвалился, что его актерские таланты совершенно обманули полицию.

— Зачем он был в квартире Дианы, Пол?

— Я должен тебе это нарисовать?

— Ты хочешь сказать, что только за этим?

— Представь себе. Все говорит за то, что он неустанный соблазнитель, помогающий себе шантажом, угрозами и силой мускулов там, где ему недостает, так сказать, обаяния. Он заявил моей сотруднице, что еще ни одна женщина не отказывала ему. Он сделал отпечатки ключей Дианы, так как верит в соблазнительную теорию, что женщина чувствует инстинктивную биологическую потребность отдаться мужчине, который ее предварительно как следует избил.