Эмиль Габорио - Преступление в Орсивале

— Понимаю! — закивала мадам Шарман.

Она уже направилась к двери, но сыщик удержал ее.

— И еще одно, — добавил он. — Как только услышите, что между мной и этой девушкой завязался разговор, вспомните, прошу вас, что вам необходимо присмотреть за швеями в мастерской. То, что я собираюсь ей сказать, не представляет для вас ни малейшего интереса.

— Договорились, господин Лекок.

— Но только без фокусов! Мне же известен чуланчик, примыкающий к вашей спальне, сам им пользовался: оттуда слышно каждое произнесенное здесь слово.

В этот момент старшая мастерица отворила дверь в гостиную, в дверях послышалось шуршание шелковых юбок, и на пороге во всей красе явилась мисс Дженни Фэнси.

Увы, это была уже не та свежая, миловидная Фэнси, которую любил Эктор, соблазнительная парижаночка с огромными глазами, полными то неги, то огня, с живым и лукавым личиком. За один-единственный год она увяла, как вянет роза знойным летом, и ее хрупкая красота — парижская, бесовская красота — безвозвратно исчезла. Дженни не было еще и двадцати, по теперь только опытный взгляд знатока угадал бы, что в молодости она была весьма хороша собой.

Теперь она казалась старой, как сам порок: испитое лицо и дряблые щеки свидетельствовали о беспорядочной жизни, глаза, обведенные чернотой, лишились длинных ресниц, красные веки часто помаргивали; на лице застыло жалкое, тупое выражение, а голос, привыкший к непристойным куплетам и загубленный абсентом, стал сиплым.

Разодета она была в пух и прах: новое роскошное платье, но уже все в пятнах, море кружев и невообразимая шляпка. При всем при том вид у нее был жалкий. И в довершение всего — она была кричаще размалевана: сплошные белила, румяна, помада, синяя и перламутровая краски.

Казалось, она была вне себя от ярости.

— Это еще что такое? — завопила она с порога, ни с кем не здороваясь. — Чего ради послали за мной эту наглую особу, которая приволокла меня чуть ли не силой?

Но мадам Шарман бросилась со всех ног в своей старинной клиентке, сумела-таки кое-как расцеловаться с ней и нежно обняла.

— Не сердитесь, деточка, — увещевала она мисс Фэнси. — Я-то надеялась, что вы обрадуетесь и станете меня благодарить!

— С какой это стати?

— Я приготовила для вас сюрприз, красавица моя. Уж кого-кого, а меня в неблагодарности не упрекнешь! Вчера вы уплатили мне должок, а ныне я хочу вас за это вознаградить. Ну, улыбнитесь поскорей и воспользуйтесь счастливым случаем. Я получила необычайно широкий бархат…

— Стоило из-за этого меня беспокоить!

— Чисто шелковый бархат, дорогая, по тридцать франков за метр! Это же неслыханно, небывало, да об этом…

— Очень мне нужен ваш счастливый случай! Бархат в июле месяце — смеетесь вы, что ли?

— Позвольте я все-таки вам его покажу.

— Вот еще! Меня ждут: мы едем обедать в Аньер, так что я…

И она уже собралась уходить, невзирая на пылкие увещевания мадам Шарман, которая, возможно, хотела убить сразу двух зайцев, но тут Лекок рассудил, что пора вмешаться.

— Кого я вижу! — радостно воскликнул он, входя в образ игривого старичка. — Это же мисс Дженни Фэнси! Я счастлив снова встретиться с вами!

Она смерила его раздраженным взглядом, в котором тем не менее сквозило любопытство, и подтвердила:

— Да, это я. Что дальше?

— Как! Неужели вы так забывчивы? Вы меня не узнаете?

— Конечно, не узнаю.

— А ведь я один из тех, кто восхищался вами, душенька. Мы даже однажды завтракали вместе еще в те времена, когда вы жили близ площади Мадлен; в ту пору вы были с графом.

Он снял очки, якобы для того, чтобы протереть их, а на самом деле чтобы бросить быстрый взгляд в сторону мадам Шарман, которая сразу же скромно удалилась.

— Когда-то мы с Треморелем приятельствовали, — продолжал между тем Лекок. — Кстати, вы давно о нем не слышали?

— Я виделась с ним с неделю назад.

— Да что вы говорите? Значит, вам известно об этом ужасном деле?

— Нет. О каком?

— Вы действительно ничего не знаете? Что ж, вы газет не читаете? Ужасная история, дитя мое, два дня весь Париж только об этом и говорит.

— Да в чем дело, что случилось?

— Ну, вы знаете, что, исчезнув из города, он женился на вдове своего друга. Все думали, что это был счастливый брак. Ничего подобного: он зарезал свою жену.

Мисс Фэнси побледнела под толстым слоем грима.

— Быть не может! — пролепетала она.

От Лекока не укрылось: известие хоть и привело ее и смятение, но не слишком удивило, несмотря на восклицание: «Быть не может!»