Жорж Сименон - Исчезновение Одиль

У нее устали ноги. Она много ходила накануне вечером.

Она повернула назад и вернулась в свою гостиницу, прозаически называвшуюся «Отель Модерн» [2]. Она улыбнулась молодой женщине в офисе. Малыша там не было. Может, он спал в другой комнате?

– Желаете взять свой ключ?

– Да, пожалуйста.

– Хорошо пообедали?

– Очень хорошо.

– Наверное, у Марио.

– Я не посмотрела на вывеску. Это в ста метрах отсюда.

– Значит, у Марио. Там очень чисто, и готовят они очень хорошо.

Люди говорят, чтобы говорить. В глубине души они, возможно, боятся тишины. Разве не из-за этого ей делалось не по себе в доме на авеню де Жаман?

Отца практически не было слышно. Хотя все знали, что он наверху, но его присутствие не было заметно. Мать часть дня проводила одна в своей комнате, а остальное время-с приятельницами: либо в гостиной, либо у одной из них, либо в «Новом кружке».

Слышно было только Боба, когда, возвращаясь с занятий, он взбегал по лестнице.

Она медленно поднялась на свой этаж, сделав остановку лишь на первой площадке, чтобы посмотреть назад.

Это был конец. Она уже не могла отступить. У нее на лице читалась некоторая грусть.

Если бы только она была сильнее? Если бы у нее нашлись силы попробовать еще раз? Но она пробовала уже столько раз!..

Она повернула ключ в замке. Комнату пересекал солнечный луч.

Может, будет проще, если она дождется ночи? Нет, уж слишком много она передумала. Ей не хотелось больше думать. Она от этого устала.

Она закрыла окно, которое оставила открытым горничная, и ветром перестало раздувать занавески.

Она машинально почистила зубы. Затем медленно разделась и повернула краны – ванна стала наполняться водой.

Глядя на себя в зеркало, она внезапно ощутила потребность в последний раз с кем-нибудь поговорить.

О молодом человеке, встреченном ею прошлой ночью, ей было известно только то, что его зовут Мартен, и он не догадался дать ей свой номер телефона.

Когда ванна наполнилась, она завернула краны и прошла в комнату, там на столе лежал бювар. В нем было три листа бумаги и три конверта с названием гостиницы. Ей пришлось немало порыться у себя в сумке, прежде чем она нашла шариковую ручку с отгрызенным концом.

Она сидела на стуле голой. Дома у себя в комнате ей часто случалось так сидеть.

Прежде чем начать писать, она какое-то время погрызла кончик ручки.

"Старина Боб!

На сей раз это окончательно. Когда ты получишь письмо, я уже буду мертва. Надеюсь, кто-нибудь из гостиницы не откажется наклеить на него марку и опустить на почте. Я раздета, и мне не хватает духу снова одеваться, чтобы спуститься вниз.

Я уже не помню, что было в последнем письме, написанном мною под влиянием эмоций, связанных с отъездом. Сегодня я не волнуюсь и считаю, что умереть это просто. Если я подарила себе четыре дня-я их не считала, поскольку время пролетело быстро – так только потому, что мне хотелось дать себе что-то вроде отсрочки. Я об этом не жалею.

Я много размышляла в эти дни, и я больше ни на кого не держу зла. По-моему, я многому научилась. Я уже не смотрю на людей и вещи как прежде.

Я была склонна списывать свое вечное уныние на счет царившей в нашем доме атмосферы. Я по-прежнему считаю, что она невеселая, но папа и мама тут ни при чем. Я уверена, что в других семьях куда более тоскливо, а дети счастливы.

Впрочем, доказательством тому служит то, что ты же стал сильным человеком!

Знаешь ли ты, что я часто тебе завидовала? И даже злилась на тебя за твою силу характера! Твой взгляд всегда немного пугал меня, потому что я опасалась прочесть в нем иронию или жалость.

Теперь я знаю, что ошибалась. Это как с папой, которого я теперь вовсе не нахожу смешным. Конечно, его жизнь однообразна, но не больше, чем у тех, кто ходит на службу и возвращается в строго определенное время.

Даже мама подыскала себе безобидное увлечение...

Во всей этой довольно гнусной истории есть только одна виноватая. Это я. Мне случалось порой так думать, но следом за этим я тут же отводила себе красивую роль.

Перейдем к делу. Думаю, тебе следует отдать мою гитару, коль скоро ты сам на ней не играешь, кому-нибудь, кто не может себе позволить такую покупку. Отдай также мои лыжи и коньки. Я рассчитываю на тебя.

Мне бы хотелось, чтобы в доме не сохранилось ничего из принадлежащих мне вещей. Я не люблю воспоминаний. К счастью, меня не слишком часто фотографировали. Погоди-ка! Вот тебе еще один пример неверного толкования. У Эмильенны была куча ее фотографий во всех позах. Ее снимал отец.